Дина АМАНЖОЛОВА

Два атамана:
Александр Дутов и Борис Анненков

Судьбы Александра Ильича Дутова и Бориса Владимировича Анненкова во многом схожи. Оба были профессиональными военными, обладали и боевым опытом, и незаурядными личными достоинствами, что сделало их заметными фигурами в Белом движении на востоке страны. В их поступках, свершениях, словах отразились многие знаменательные черты переломной эпохи. Предлагаемые вниманию читателей биографические очерки, надо надеяться помогут лучше понять некоторые особенности поведения человека в экстремальных условиях гражданской войны.

«Любовь к России - моя платформа»

«Это любопытная физиономия: средний рост, бритый, круглая фигура, волосы острижены под гребенку, хитрые живые глаза, умеет держать себя, прозорливый ум». Такой портрет Александра Ильича Дутова оставил весной 1918 г. современник. Тогда войсковому атаману было 39 лет. Он окончил Академию Генерального штаба, был членом Всероссийского учредительного собрания от оренбургского казачества, в 1917 г. его избрали председателем Совета Союза казачьих войск России, а в октябре 1917 г. на чрезвычайном войсковом круге он был назначен главой Оренбургского войскового правительства.
Свои политические взгляды Дутов определял так: «Любовь к России - моя платформа. Партийной борьбы не признаю, к автономии областей отношусь вполне положительно, являюсь сторонником строгой дисциплины, твердой власти, безжалостным врагом анархии. Правительство должно быть деловое, персональное, военная диктатура нецелесообразна, нежелательна» .
Он родился 6 августа 1879 г. в городе Казалинске Сыр-Дарьинской области, где его отец, ушедший в отставку в чине генерал-майора, тогда находился на пути из Оренбурга в Фергану. Дед Дутова был войсковым старшиной Оренбургского казачьего войска.
Потомственный казак, А.И.Дутов сразу после обучения в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе поступил в казачью сотню Николаевского кавалерийского училища и окончил его портупей-юнкером «в первом десятке». Служба началась в первом Оренбургском казачьем полку в Харькове. Здесь Дутов заведовал конно-саперной командой и успел не только навести в ней образцовый порядок, но и выполнял обязанности полкового библиотекаря, члена офицерского общества заемного капитала, окончил саперную офицерскую школу с «выдающимися» отметками, прослушал в Технологическом институте курс лекций по электротехнике и изучил телеграфное дело.
Продолжая служить, Дутов после четырехмесячной подготовки сдал экзамены за весь курс Николаевского инженерного училища и поступил в 5-й саперный батальон в Киеве, где заведовал саперным и телеграфным классами. В 1904 г. Дутов стал слушателем Академии Генштаба, но окончил ее лишь по возвращении с русско-японской войны. Прослужив 5 месяцев в штабе 10-го корпуса в Харькове, он перевелся в Оренбург.
С 1908 до 1914 г. Дутов являлся преподавателем и инспектором казачьего училища. Как рачительный хозяин, он сам перетирал, мыл, исправлял и подклеивал учебное имущество, составил его каталоги и описи, являл собой образец дисциплины и организованности, никогда не опаздывая и не уходя раньше времени со службы.
«Его лекции и сообщения всегда были интересны, а справедливое, всегда ровное отношение снискало большую любовь юнкеров», - вспоминали очевидцы. В 1912 г., в возрасте 33 лет, Дутов был произведен в войсковые старшины, «что по тогдашним временам считалось сверхъестественным» .
Отличная память, наблюдательность, заботливое отношение к подчиненным, инициатива в устройстве спектаклей и концертов - такими качествами запомнился А.И.Дутов как командир 5-й сотни 1-го Оренбургского казачьего полка в 1912-1913 гг. К тому же это был отличный семьянин, отец четырех дочерей и сына.

Старший урядник Ачинского конного отряда Сибирского казачьего войска. 1918–1919 гг.

С началом Первой мировой войны Дутов добился назначения на Юго-Западный фронт. Сформированный им стрелковый дивизион в составе 9-й армии отличился в боях у Прута. У деревни Паничи в Румынии казачий офицер потерял на время зрение и слух, получив травму головы, но уже через два месяца командовал 1-м Оренбургским казачьим полком, который, прикрывая отступление румынской армии, в трехмесячном зимнем походе потерял почти половину своего состава.
После падения монархии, 17 марта 1917 г., Дутов как делегат своего полка прибыл в столицу на Первый общеказачий съезд. Воодушевленный открывшимися, казалось, новыми возможностями, он в речи на съезде отстаивал самобытность своего сословия и предсказывал ему огромную роль в революции.
А.И.Дутов был избран заместителем председателя Временного совета Союза казачьих войск, агитировал фронтовые казачьи части за продолжение войны, устанавливал связи с правительством. Он добился, в частности, чтобы правительство приняло решение о выплате каждому казаку по 450 рублей за лошадь.
В июне 1917 г. на Втором общеказачьем съезде Дутов выступал уже как председатель собрания и был избран руководителем Совета Всероссийского союза казачьих войск, а затем принял участие в организации Оренбургского совета казачьих депутатов и в московском Государственном совещании - в качестве заместителя председателя казачьей фракции.
Организаторские и хозяйственные способности атамана ярко проявились на посту главы всероссийского казачества. Он быстро устроил штаты и канцелярию Совета Союза, наладил выпуск газеты («Вестник Союза казачьих войск», затем «Вольность»), создал при Совете столовую, общежитие, библиотеку, добился выделения автомобилей, складских и других помещений для нужд Союза. При этом, по свидетельству самого Дутова, Союз не получал от Временного правительства никакой поддержки в своем стремлении участвовать в государственной жизни.
В дни корниловского выступления в конце августа 1917 г. отношения Дутова с правительством обострились. Вызвавший атамана к себе А.Ф.Керенский потребовал подписать документ с обвинением генералов Л.Г.Корнилова и А.М.Каледина в измене, на что Дутов заявил: «Можете послать меня на виселицу, но такой бумаги не подпишу», - и подчеркнул, что, если нужно, готов умереть за Каледина. Полк Дутова защищал штаб генерала А.И.Деникина, «дрался с большевиками в Смоленске» и охранял ставку генерала Н.Н.Духонина .
После подавления корниловского выступления полк ушел в Оренбургское войско, где 1 октября 1917 г. на Чрезвычайном войсковом круге А.И.Дутов был избран председателем войскового правительства и войсковым атаманом. «Клянусь честью, что положу всё, что есть: здоровье и силу, чтобы защищать нашу казачью волю-волюшку и не дать померкнуть нашей казачьей славе», - обещал он. Именно в казачьем движении, в организации самоуправления и в казачьих частях Дутов видел опору государственности и ее будущее. На обвинение в стремлении «оказачить» Россию он отвечал, что это был бы наилучший выход, и только твердая казачья власть может объединить «разноплеменное население» страны .
Через неделю после избрания атаман выехал в Петроград, чтобы передать свои полномочия главы Всероссийского союза казачьих войск, и на специальном совещании был избран в комиссию Предпарламента по обороне республики, а также назначен представителем Союза казачьих войск на Парижское совещание глав правительств Антанты. Накануне Октябрьской революции Дутов был утвержден в звании полковника и назначен главноуполномоченным Временного правительства по продовольственному делу в Оренбургской губернии и Тургайской области с правами министра.

Об отношении А.И.Дутова к большевикам и Октябрьскому перевороту красноречиво свидетельствует изданный им 27 октября 1917 г., на следующий день после возвращения в Оренбург, приказ по войску: «В Петрограде выступили большевики и пытаются захватить власть, таковые же выступления имеют место и в других городах. Войсковое правительство впредь до восстановления власти Временного правительства и телеграфной связи с 20 часов 26-го сего октября приняло на себя всю полноту исполнительной государственной власти в войске» .
Город и губерния были объявлены на военном положении. Созданный 8 ноября Комитет спасения родины и революции, в который вошли представители всех партий за исключением большевиков и кадетов, назначил Дутова начальником вооруженных сил края. Исполняя свои полномочия, он стал инициатором ареста 15 ноября части членов Оренбургского совета рабочих депутатов, готовивших восстание. В ноябре атаман был избран членом Учредительного собрания от Оренбургского казачьего войска.
Независимость, прямота, трезвый образ жизни, постоянная забота о рядовых, пресечение грубого обращения с нижними чинами, последовательность («Своими взглядами и мнениями, как перчатками, я не играю», - заявил Дутов на войсковом круге 16 декабря 1917 г.) - всё это обеспечило прочный авторитет. В результате, несмотря на противодействие со стороны выведенных из войскового правительства большевиков, он был вновь утвержден войсковым атаманом.
На обвинения в стремлении узурпировать власть Дутов отвечал весной 1918 г.: «Что же это за власть, если всё время приходится быть под угрозой большевиков, получать от них смертельные приговоры, жить всё время в штабе, не видя неделями семьи? Хороша власть!»
Давали себя знать и прежние ранения. «У меня перебита шея, треснут череп, и никуда не годятся плечо и рука», - пожаловался однажды Дутов .
18 января 1918 г. под натиском 8-тысячных красногвардейских отрядов А.Каширина и В.Блюхера дутовцы оставили Оренбург - с образом святого Александра Невского, который был с атаманом во всех боях, с войсковыми знаменами и регалиями. Часть отрядов провела по пути следования станичные сходы и, выйдя из окружения, ушла в Верхнеуральск. Здесь на Втором чрезвычайном войсковом круге А.И.Дутов трижды отказывался от своего поста, ссылаясь на то, что его избрание вызовет озлобление у большевиков. Но круг не принял отставку и поручил атаману формирование партизанских отрядов для продолжения вооруженной борьбы.
«Мне жизнь не дорога, и ее не буду щадить, пока в России будут большевики», - говорил атаман, подчеркивая внепартийность своей позиции и нежелательность втягивания армии в политику.
«Я не знаю, кто мы: революционеры или контрреволюционеры, куда мы идем - влево или вправо. Одно знаю, что мы идем честным путем к спасению Родины. Всё зло заключалось в том, что у нас не было общегосударственной твердой власти, это и привело нас к разрухе» .
Анализируя внутриполитическую обстановку, Дутов и позже не раз писал и говорил о необходимости твердой власти, которая выведет страну из кризиса. Он призывал сплотиться вокруг той партии, которая спасет родину и за которой пойдут все другие партии.
Между тем положение советских сил в районе Оренбурга ухудшалось. 1 июля 1918 г. они начали отступление, и 3 июля Дутов занял город. «После беспощадного террора, господствовавшего в городах и селах Оренбургско-Тургайского края за время советской власти, казачьи части, вступившие в город Оренбург по изгнании большевиков, были встречены городским населением почти небывалым в жизни города восторгом и воодушевлением. День встречи частей был великим праздником населения - триумфом казачества», - писал военно-окружной контролер отдельной Оренбургской армии Жихарев. 12 июля особой декларацией Дутов объявил территорию Оренбургского войска «Особой областью государства Российского», т.е. казачьей автономией .
Вскоре он направился в Самару - столицу Комитета членов Учредительного собрания (Комуч), где вошел в его состав и был назначен главноуполномоченным на территории Оренбургского казачьего войска, Оренбургской губернии и Тургайской области. Тем самым эсеровское правительство, выступавшее за федеративное устройство страны, подтвердило прежние полномочия атамана и признало легитимность казачьей автономии.
В новой должности Дутову приходилось устанавливать взаимодействие не только с «центральными» правительствами - Комучем и Временным сибирским правительством в Омске, но и с автономными образованиями Башкирии и Казахстана (Дутов с детства хорошо знал обычаи, традиции и языки этих народов), а также с представителями Антанты и Чехословацкого корпуса.
25 сентября 1918 г. Комуч утвердил атамана в звании генерал-майора, хотя действия войскового правительства вызывали недовольство самарских властей. Один из их представителей писал, что военная власть Дутова не считается «ни с какими постановлениями Комитета. Фактически здесь осуществляется диктатура военная, казачество составляет те отряды, которые карательными экзекуциями, восстановлением помещичьего землевладения, арестами агентов земельных комитетов, восстанавливают крестьянство против Учредительного собрания, дискредитируют самые основы демократизма и толкают крестьянство в объятия большевиков… Среди крестьянства апатия и уныние, оно устало от войны и ждет примирения».
Как вспоминал современник, атаман имел охрану из частей казахских автономистов - алашординцев, западное отделение которых поддерживал для совместной борьбы с красными. Дутов не был уверен, что Комуч не снимет его с командования и говорил, «что это ему безразлично, но важно, чтобы его казаки остались вместе и отдельным корпусом дошли до Москвы» . Однако конец гражданской войны был еще далеко.

Последней попыткой разнородных политических сил Белого лагеря на востоке страны объединиться на платформе борьбы с большевизмом стало образование Уфимской директории на совещании, проходившем 8-23 сентября 1918 г. Все автономные и областные правительства должны были самораспуститься.
Компромисс оказался кратковременным. Логика войны требовала централизации сил и управления, и это выразилось в перевороте 18 ноября того же года, когда к власти пришел А.В.Колчак. Примечательно в связи с этим поведение А.И.Дутова. В июле, когда еще достаточно активно и самостоятельно действовали не только Комуч, но и другие региональные правительства, он не только подчеркивал приверженность к строгой дисциплине и твердой власти, но и поддерживал областничество, отмечая нецелесообразность военной диктатуры . Однако в Уфе политический прагматизм продиктовал изменение позиции атамана.
Один из министров Комуча, руководивший ведомством труда, меньшевик И.Майский вспоминал, что на Государственном совещании в Уфе, где Дутов был избран членом Совета старейшин и председателем казачьей фракции, большая часть зала пестрела красными гвоздиками. Атаман «встал и до окончания заседания вышел из зала, демонстративно громко бросив своему соседу: “От красной гвоздики у меня голова разболелась!”» Отказавшись от участия в Директории, он вполне определенно выразил свое мнение о решениях совещания: «Пусть только придет Добровольческая армия, и для меня Уфа не будет существовать» .
После взятия красными Казани Дутов покинул совещание и занялся организацией военной помощи Самаре, реорганизацией военного управления округом, координацией действий разнородных военных сил белых на Актюбинском и Бузулукско-Уральском направлениях. Вскоре за взятие Орска ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а после переворота он безоговорочно признал диктатуру А.В.Колчака, подчинив свои части Верховному правителю.
А.И.Дутов осуществлял командование Юго-Западной, с декабря 1918 г. Отдельной оренбургской армией, которые непосредственно подчинялись Колчаку, а в апреле 1919 г. был назначен походным атаманом всех казачьих войск России.
Между тем общие неудачи белых в конце 1918 г. незамедлительно сказались на положении оренбургского и уральского казачества. В результате наступления красноармейских частей Восточного фронта эвакуация дутовцев из Оренбурга с 20-21 января 1919 г. «превратилась с паническое бегство»; началось разложение частей.
23 января Оренбург был занят красными. Но силы белых были еще весьма значительны, и они продолжали упорное сопротивление. В марте Отдельная оренбургская армия генерала Дутова с центром в Троицке насчитывала 156 сотен; были также атаманские части - 1-й и
4-й Оренбургские, 23-й и 20-й Оренбургские казачьи полки, две казачьих атаманских дивизии и атаманская сотня .
В ходе весеннего наступления армий Колчака 16 апреля Дутов занял Актюбинск. Оренбург был почти полностью окружен силами белых. С большими трудностями части Красной армии отразили их попытку овладеть городом и постепенно продвигались вперед. Армия Дутова в начале мая захватила Илецкий городок и несколько оттеснила красных, но взять вновь Оренбург так и не смогла.
Ожесточение охватило всю страну и не могло не отразиться на действиях атамана. По свидетельству современника, Дутов рассказывал о своих расправах с железнодорожниками, более или менее сочувствующими большевикам: «Он не колеблется в таких случаях». Когда саботажник-кочегар затормозил паровоз, Дутов приказал привязать кочегара к нему, и тот тут же замерз. За подобный же проступок машинист был повешен на трубе паровоза.
Сам атаман так объяснял жестокость и террор на войне: «Когда на карту ставится существования целого огромного государства, я не остановлюсь и перед расстрелами. Эти расстрелы не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны, большевики и не большевики, солдаты и офицеры, свои и чужие» .
В правительстве Колчака между тем детально разрабатывались планы организации системы управления в стране после победы над большевиками. В частности, действовала специальная комиссия по подготовке Всероссийского представительного собрания учредительного характера. Уже во время войны на подвластной территории апробировались различные модели административно-территориального устройства и взаимоотношения с казахскими и башкирскими автономистами. В обсуждении проблемы участвовал в апреле 1919 г. и Дутов.
Предполагалось разделить страну на округа. Атаману предстояло руководить Южно-Уральским краем, в который, кроме Оренбуржья, включалась Башкирия, а также западная и северная части современного Казахстана. А.И.Дутов направил на имя Верховного правителя записку со своими предложениями о порядке взаимоотношений с национальными окраинами, которая свидетельствует о глубоком знании атаманом истории региона, особенностей национальной культуры и способов их использования в политике центральной власти .
Однако в ходе наступления армий большевистского Восточного фронта к 12 сентября 1919 г. Южная армия Колчака была разгромлена, группа генерала Белова отступила на Тургай, а части Дутова отошли в степи Казахстана и далее продвигались в Сибирь. Они включались в состав вновь формируемых частей
2-го Степного Сибирского корпуса, а также разрозненными отрядами отступали всё дальше на восток.
В 1920 г. Дутов оказался в Китае вместе с другими представителями потерпевшего поражение Белого движения. 7 февраля 1921 г. во время неудачной операции чекистов по его похищению атаман был смертельно ранен. «Я люблю Россию, в частности свой Оренбургский край, в этом вся моя платформа, - говорил он о своих взглядах в 1918 г. - Если бы большевики и анархисты нашли действительный путь спасения и возрождения России, я был бы в их рядах; мне дорога Россия, и патриоты, какой бы партии они ни принадлежали, меня поймут, как и я их» .

условиях плохой организации и снабжения часть атаманов, по воспоминаниям бывшего главнокомандующего армией Уфимской директории В.Г.Болдырева, «просто и решительно перешли к способу реквизиции… Они были сыты, хорошо одеты и не скучали.
Система подчинения была чрезвычайно проста: на небе - Бог, на земле - атаман. И если отряд атамана Красильникова, развращенный пагубной обстановкой Омска, носил все признаки нравственного уродства и анархичности, то в частях Анненкова, представлявшегося человеком исключительной энергии и воли, было своеобразное идейное служение стране.
Суровая дисциплина отряда основывалась, с одной стороны, на характере вождя, с другой - на интернациональном, так сказать, составе его.
Там был батальон китайцев и афганцев и сербы. Это укрепляло положение атамана: в случае необходимости китайцы без особого смущения расстреливают русских, афганцы - китайцев, и наоборот» .
Дисциплину Б.В.Анненков поддерживал, опираясь на военно-полевой суд, состоявший из офицеров, и специальную комиссию, действовавшую на основе дореволюционных законов и приказов штаба Верховного главнокомандующего. Одновременно применялись и внесудебные решения, которые утверждал сам атаман и приводила в исполнение получившая очередной наряд часть.
В партизанской дивизии было запрещено употребление спиртного, пьяные изгонялись. «Штаба и свиты у атамана нет, - сообщала одна из газет того времени, - только пишущая машинка и вестовые. За сквернословие на третий раз изгонялись. Образцовая дисциплина, хорошее снаряжение, три рода оружия, преобладают интеллигентная молодежь, казаки и киргизы» .
Стремление к автономии, нежелание полностью подчиняться Колчаку, которого Анненков считал «слепым исполнителем воли союзников», выразилось, в частности, в отказе атамана принять присвоенное ему 25 ноября 1918 г. Верховным правителем звание генерал-майора, хотя затем это решение все-таки было утверждено.

Дальнейшая военная карьера и личная судьба Бориса Анненкова оказались связаны с событиями на Семиреченском фронте.
В начале декабря 1918 г. ему было поручено в составе 2-го Степного сибирского корпуса освобождение юго-восточной части современного Казахстана, приказом Колчака 6 января 1919 г. объявленной театром военных действий. Положение белых здесь характеризовалось острым дефицитом продовольствия, обмундирования, вооружения. Из-за разнонаправленности целей соединившихся в армию Верховного правителя сил: казачества, партизанских отрядов, национальных казахских частей, а также слабости красноармейских отрядов ситуация в Семиречье отличалась неустойчивостью. Главной проблемой для белых была ликвидация Черкасской обороны - сопротивления удерживаемых красными 13 сел Лепсинского и Копальского уездов. Предпринятое отрядом Анненкова 20 января 1919 г. наступление на окруженные села оказалось неудачным .В занятых населенных пунктах Анненков действовал и убеждением, и принуждением. 10 января 1919 г. он издал приказ населению занятого Урджарского района. В нем говорилось: «§ 1. Вверенный мне отряд прибыл в Семиречье для борьбы с большевиками, для водворения правопорядка, тишины и спокойствия.
В отношении населения мы будем держаться совершенно одинаково беспристрастно, будь то казак, крестьянин или киргиз.
На старое мною поставлен крест, так как многие из нас были благодаря своей темноте в заблуждении. Наказаны будут только те, кто сознательно вел вас к этой разрухе. Но в будущем, предупреждаю, будет жестоко наказан всякий, кто вновь будет замечен в преступлениях против существующего государственного порядка, насилиях, грабежах и других преступлениях».
В § 2 всё население обязывалось беспрекословно выполнять приказания областной и сельской администрации и нести государственные повинности.
Кроме того запрещалось сдавать землю китайцам под посев опия, причем весь посев, говорилось в приказе, будет уничтожаться через подставное лицо. Посевы разрешались только русским с ведома управляющего областью. Приказ запрещал также продажу породистых лошадей. Такие сделки могли заключаться только с ведома военных властей и лишь в исключительных случаях.
Интересно, что белые стремились воздействовать на население не только угрозой наказания и силой приказа. 28 февраля того же года, например, общее присутствие Семиреченского областного правления постановило переименовать село Ивановка Лепсинского уезда в село Анненково.
Атаман между тем всячески пытался удержать ситуацию под контролем. Так, в приказе по Уч-Аралскому и Урджарскому районам, которые в феврале 1919 г. находились на военном положении, запрещалась продажа спиртных напитков. Виновные в их изготовлении и продаже предавались военно-полевому суду. Китайские подданные, привозившие спиртное, высылались с конфискацией товара.
Анненков распорядился также арестовывать на 14 суток пьяных и налагать на них штраф в размере 1 тысячи рублей. Эти средства должны были распределяться следующим образом: 500 рублей - в лазарет, 300 - «в общество», 200 - в пользу поимщика. Аналогичные меры применялись за найденные спиртные напитки .
Своеобразно относился атаман и к побежденным. В телеграмме уполномоченного командира корпуса генерала Ефремова из Сергиополя (центр Урджарского района) в Омск от 10 января 1919 г., в частности, говорилось: «В следственную комиссию в Сергиополь под конвоем следовало 17 красноармейцев, на пути таковые были освобождены атаманом Анненковым и приняты бойцами в партизанскую дивизию. На мое требование вновь передать их начальнику районной милиции Анненков ответил, что красноармейцы приняты, дабы искупить свою вину, о чем докладываю».
Об этом факте 17 января управляющий министерством внутренних дел А.Н.Гаттенбергер сообщил главе колчаковского правительства, предложив доложить лично Верховному правителю, чтобы «отменить означенное распоряжение атамана Анненкова» . В личном конвое атамана, состоявшем из 30 казаков, почти половину составляли пленные красноармейцы, отличившиеся мужеством в боях. Один из них, Иван Дупляков, пользовался особым доверием командира: находясь неотлучно рядом с ним, Дупляков позже, уже после отступления в Китай, по завещанию, составленному Анненковым в китайской тюрьме, должен был получить хранившиеся у него 4 слитка золота.

Только к июню 1919 г. белые смогли организовать развернутое наступление, добившись к августу сокращения территории Черкасской обороны до трех сел. После 16-месячного сопротивления под напором Семиреченской группы войск Колчака, в состав которой входили дивизия Анненкова и четыре казачьих бригады, оборона пала. Три роты красноармейцев во главе с командирами сдались в плен добровольно, часть их затем приняла участие в боях в составе анненковской дивизии.
Однако перелом в пользу Красной армии, происшедший летом 1919 г. по всему Восточному фронту, сказался и на положении дел в Семиречье. Главная опора белых - город Семипалатинск - был занят советскими частями 10 декабря. Остатки 2-го Степного сибирского корпуса, в который входили и части атамана, пополнялись отступавшими отрядами армии А.И.Дутова. Красноармейская разведка доносила, однако, что в сотнях Анненкова нет орудий и пулеметов, «патронов на людях от 20 до 60… Штадив имеет зеленый флаг с белым черепом и костями и надписью “С нами Бог”» .
Пытаясь задержать распад, командование белых концентрировало разлагающиеся части в сводные формирования, проводило дополнительные мобилизации, организовывало набеги плохо вооруженных отрядов на занятые красными населенные пункты, но изменить ситуацию в свою пользу было уже неспособно.
29 февраля 1920 г. Анненкову было предложено добровольно сдать оружие, однако он намеревался продолжать сопротивление. Ответить на ультиматум советской делегации, предъявленный 2 марта, в течение 18 часов анненковцы отказались, настаивая на 24-часовом перерыве.
В результате наступления частей большевистского Туркестанского фронта к концу марта были заняты основные населенные пункты Семиречья. В ночь на 25 марта 1920 г. Б.В.Анненков в сопровождении 4 тысяч бойцов и отступавшего населения ушел за границу, объявив специальным приказом о прекращении вооруженной борьбы и праве каждого солдата и офицера самостоятельно определить свою дальнейшую судьбу.
Принявший от него командование полковник Асанов приказал оставшимся силам Семиреченской армии «считать себя войсками РСФСР» и ожидать распоряжений командования Красной армии .

Отступившие в Китай белые оказались в сложном положении. По настоянию властей они сдали оружие, часть казаков покинула отряд, а сам Анненков, не выполнив требований китайских властей о разоружении отряда, в марте 1921 г. был арестован и посажен в тюрьму города Урумчи. Китайцы добивались от него передачи вывезенных из России ценностей.
Лишь в результате неоднократных обращений бывшего начальника штаба его дивизии полковника Н.А.Денисова к властям, а также к посланникам стран Антанты в Китае Анненков в феврале 1924 г. был освобожден. Он решил полностью отойти от участия в эмигрантском движении и уехать в Канаду, но не смог найти средства на получение визы.
Практически сразу после освобождения молодой генерал стал получать многочисленные настойчивые предложения включиться в деятельность антисоветских организаций, объединить и возглавить монархические группировки и отряды.
Реально оценивая политическую ситуацию и соотношение сил, Б.В.Анненков всячески уклонялся от активной деятельности, но в конце концов принял предложение сформировать отряд в составе китайских войск под командованием маршала Фын Юйсяна, который у белоэмигрантов считался сторонником большевиков.
10 апреля 1926 г. неожиданно для всех Анненков со своими ближайшими сподвижниками был отправлен через Монголию в Советскую Россию. Известно, что советские органы власти в это время добивались передачи им ряда руководителей белого движения, в том числе Анненкова. Сведений о его позиции и характере отношений с китайским маршалом нет, однако 20 апреля 1926 г. газета «Новая Шанхайская жизнь» опубликовала обращение атамана в ЦИК СССР «с искренней и чистосердечной просьбой о прощении» и помиловании, если не его самого, то менее виновных бывших его соратников. Кроме того, он выступил с обращением к своим сторонникам прекратить борьбу с большевистской властью.
Решение Анненкова вызвало бурю негодования и возмущения в белоэмигрантской печати. Обстоятельства, вследствие которых атаман был отправлен в СССР, остаются неясными. «Шанхайская заря» 25 апреля 1926 г. писала, что он был арестован китайским командованием по распоряжению советского военного руководства, так как отказался перейти на сторону большевиков. По другой версии он вместе с Денисовым был захвачен в гостинице «Калган» группой во главе со старшим советником Фын Юйсяна господином Лином - известным советским военачальником В.М.Примаковым. Очевидно, это была операция ОГПУ.
После открытого судебного процесса, состоявшегося над Анненковым и Денисовым в июле 1927 г. в Семипалатинске, по приговору военной коллегии Верховного Суда СССР 25 августа 1927 г. атаман был расстрлян. См.: Семипалатинские областные ведомости. 1919. 19 янв.; Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Т. 1. Алма-Ата, 1964. С. 542-543.
Семиреченские областные ведомости. 1919. 9 марта, 23 марта, 23 февр.
10 ГА РФ. Ф. 1700. Оп. 1. Д. 74. Л. 1-2.
11 Правительственный вестник. 1919. 18, 19 окт.; Наша газета. 1919. 18 окт.; РГВА. Ф. 110. Оп. 3. Д. 951. Л. 22; Д. 927. Л. 28.
12 См.: РГВА. Ф. 110. Оп. 3. Д. 281. Л. 10-12, 23, 121-123; Д. 936. Л. 78; Гражданская война в Казахстане: Летопись событий. Алма-Ата, 1974. С. 286, 295, 297-298.

Ликвидация

Обеспокоенность советского руководства наличием значительных организованных и закаленных годами борьбы антибольшевистских сил вблизи границ Советской России понятна, тем более что сами белые не теряли надежды «с честью», как писал генерал Бакич 2293 , вернуться на родину и свергнуть большевистский режим, и, конечно, особенно активно в этом направлении работал Дутов. Активная и успешная антибольшевистская деятельность Дутова и его непререкаемый авторитет в казачестве стали причинами физического устранения атамана. Широко распространено мнение о том, что Дутов был убит чекистами, на самом деле являющееся явным упрощением.

28 (15) ноября 1920 г. Дутов составляет завещание, которое дошло до нас лишь в выписке, сделанной выдающимся исследователем-эмигрантом И.И. Серебренниковым из архива личного секретаря Дутова подъесаула Н.А. Щелокова. Завещание было написано в Суйдине на бланке Походного атамана всех казачьих войск за № 740. Текст этого документа был следующим:

«Завещание. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Находясь в здравом уме и твердой памяти, я, Александр Ильич Дутов, православный, 41 году от роду, занимающий должность выборного Войскового Атамана Оренбургского казачьего войска и Походного Атамана всех казачьих войск, Генерального Штаба Генерал-Лейтенант, добровольно и сознательно, в случае моей смерти, завещаю все свое имущество, находящееся у меня на квартире и мне принадлежащее, равно как и деньги, вещи, лошадей, экипажи, сбрую, белье, письменные и туалетные принадлежности, шубы, пальто, посуду, золотые вещи: часы, портсигары и прочее, Оренбургского казачьего войска станицы Остроленской 2-го Отдела Александре Афанасьевне Васильевой и дочери моей и ее, Вере, последней, если Александра Афанасьевна Васильева умрет; буде же жива, то она, Александра Афанасьевна Васильева, единственная моя наследница всего, что есть у меня. Лошади, жеребец вороной «Васька», вороной мерин «Мальчик», сивые «Орлик» и «Вольшебаш» 2294 , «Гунтер» и киргизская лошадь «Мишка» составляют личную мою собственность и потому принадлежат мне, а по смерти моей Александре Афанасьевне Васильевой, и я в сем завещании оставляю доверенность на имя А.А. Васильевой на получение моих денег из Банка в Кульдже: десяти тысяч илийских тецз. Душеприказчиком своим и опекуном над А.А. Васильевой и дочерью Верою назначаю игумена отца Иону. Всему написанному верить. Закрепляю все моею подписью и казенной, по должности, печатью. Аминь» 2295 .

Подлинник документа был заверен сразу двумя печатями: Походного и Войскового атамана. Дутов ничего не оставлял своей законной семье, возможно, зная, что она осталась на занятой большевиками территории, он не захотел подвергать близких опасности.

Остановлюсь подробнее на подготовке и проведении спецоперации по ликвидации атамана. По мнению начальника разведывательного отдела штаба Туркфронта Кувшинова, «…присутствие в [китайских] провинциях белогвардейцев может привести к весьма печальным для Китая последствиям. Несомненно, Китайские власти учитывают это обстоятельство, и если мирятся с присутствием на их территории русских белогвардейцев безоружных, то вооруженных – лишь терпят до поры до времени, пока не имеют возможности с ними разделаться…» 2296 . Слова эти оказались пророческими.

Не вызывающим сомнений историческим фактом является то, что 6 февраля (24 января) 1921 г. около 18 часов атаман Дутов в возрасте 41 с половиной года был смертельно ранен в своем доме в Суйдине и на следующий день, 7 февраля, в 7 часов утра скончался от большой кровопотери. На этом достоверно известная информация об обстоятельствах произошедшего практически заканчивается.

Существует несколько версий произошедшего. Попробую, опираясь исключительно на свидетельства очевидцев с обеих сторон, а не на последующие искажения, восстановить истинный ход событий, повлекших за собой гибель атамана. Небезынтересно, что долгое время после гибели Дутова в СССР официальной являлась версия о том, что атаман был убит кем-то из своих 2297 , однако позднее (после реабилитации репрессированных участников спецоперации в 1960-х гг.) ликвидация была все же поставлена в заслугу советским спецслужбам, различные подразделения которых, очевидно, даже конкурировали между собой за право внести в свою историю этот эпизод. Именно это обусловило большой поток очерков о спецоперации с различающимися деталями произошедшего, опубликованных в советский период. Отброшу явно несуразные версии о том, например, что Дутов был убит разочаровавшимся в Белом движении семиреченским казаком, подосланным Семиреченской облчк 2298 , или что его убил собственный адъютант 2299 , и сосредоточусь на сравнительном анализе наиболее близких к действительности данных.

Итак, большевистское руководство приняло решение покончить с Дутовым, но задача эта была непростой. Спецоперация была разделена на два этапа – внедрение в окружение Дутова и собственно похищение (или ликвидация) атамана. Чекисты дважды пытались проникнуть к Дутову, но обе попытки не увенчались успехом. Тогда и было решено подготовить спецоперацию. Чем объяснялся выбор момента ликвидации? Основная версия – приближение дня, намеченного Дутовым для выступления. Имеющиеся данные позволяют утверждать, что не похищение, а именно ликвидация атамана была санкционирована Ташкентом, а до этого Москвой. Осуществление спецоперации лично курировали полномочный представитель ВЧК в Туркестане Я.Х. Петерс и ответственный сотрудник РВС Туркфронта 23-летний В.В. Давыдов 2300 , ставший в дальнейшем уполномоченным по Илийскому пограничному округу 2301 . Важную роль играли председатель Джаркентской ЧК Суворов и его заместитель Крейвис. Таким образом, это была совместная операция РВС, в ведении которого также находились вопросы безопасности и ВЧК, и ставить ее в заслугу одним лишь чекистам неверно. Наркомфин выделил на осуществление операции немалую сумму 20 000 руб. золотом 2302 (не вполне понятно, на что нужны были такие большие деньги – едва ли найм нескольких боевиков и приобретение для них необходимого снаряжения и лошадей столько стоил, подкуп же сторонних лиц в ходе операции не предполагался).

Непосредственным руководителем операции был избран молодой начальник джаркентской милиции Касымхан Галиевич Чанышев (1898 г. р.). Известно, что Чанышев в 1917 г. служил денщиком, осенью 1917 г. он стал одним из руководителей Красной гвардии Джаркента 2303 . Следует упомянуть, что Чанышев, по слухам, считался потомком князя или хана, родился в богатой купеческой семье, есть данные о том, что он являлся бывшим офицером (впрочем, скорее всего, ложные), в Кульдже жил его дядя, что позволяло будущему ликвидатору сравнительно часто бывать в городе, не вызывая особых подозрений. В 1919 г. Чанышев вступил в большевистскую партию 2304 . Такой человек был вполне подходящей фигурой для того, чтобы возглавить операцию. Выбор оказался действительно удачным, тем более что свой первый удар Дутов планировал нанести как раз по Джаркенту.

Городской голова Джаркента (позднее – г. Панфилов) Ф.П. Миловский, бежавший в Кульджу, рекомендовал Чанышева Дутову для связи с городом. Тем более что Чанышев ранее рассказал Миловскому о готовности к восстанию целого ряда лиц в Джаркенте. Дутов не знал, что Чанышев перед знакомством с ним побывал в Ташкенте (официально было заявлено, что ездил охотиться), где беседовал с Я.Х. Петерсом и В.В. Давыдовым 2305 . По официальной версии, между Миловским и Дутовым Чанышев прошел еще через одно звено – отца Иону. Впрочем, по мнению неизвестного офицера личного отряда Дутова, с отцом Ионой Чанышева свел ветеринарный врач и одновременно секретарь русского консульства А.П. Загорский (Воробчук), живший тогда в Кульдже 2306 . Скорее всего, такая точка зрения безосновательна – Воробчук в годы Гражданской войны лично пострадал от действий Чанышева и едва не был им убит. Вряд ли он мог поддерживать отношения со своим явным недругом, к тому же расследование деятельности Воробчука, осуществленное в эмиграции, подтвердило его полную благонадежность 2307 .

Воробчук вспоминал, что Чанышева с Дутовым, наоборот, познакомил отец Иона 2308 . По официальной версии, игумен Иона якобы заявил Чанышеву при встрече: «Я человека узнаю по глазам. Вы наш человек и вам необходимо познакомиться с атаманом. Он человек хороший, и если вы будете помогать (в другом варианте – работать. – А. Г. ) ему, то он вас никогда не забудет» 2309 .

По возвращении с «охоты» Чанышев написал Дутову письмо, в котором выражал недовольство советской властью, жаловался на то, что у его отца были конфискованы сады, и заявлял о своей готовности в любой момент вместе с чинами милиции поддержать атамана. В конце письма содержалась просьба о личном знакомстве с Дутовым с целью изложить сведения о подготовке восстания в Джаркенте. Ответа от Дутова не последовало.

Тогда Чанышев отправился к Дутову сам. По официальной советской версии, их встреча произошла при содействии некоего полковника Аблайханова 2310 , являвшегося переводчиком Дутова. Чанышев знал его с детства. С Аблайхановым Чанышев встретился в лучшей харчевне Суйдина 2311 . Аблайханов быстро организовал встречу Чанышева с атаманом. Дутов беседовал с Чанышевым с глазу на глаз. Последний выдавал себя за ярого антибольшевика – члена подпольной джаркентской организации и обещал периодически снабжать Дутова информацией о положении в Семиречье. После получения первых сведений от Чанышева Дутов обещал направить к нему своего человека в качестве помощника. В дорогу будущему ликвидатору Дутов выдал листовки для распространения в Семиречье («Народам Туркестана», «К чему стремится атаман Дутов?», «Обращение к большевику», «Слово атамана Дутова к красноармейцам», «Обращение к населению Семиречья»). В одной из листовок говорилось: «Братья, заблудившиеся и заведенные в тупик, измученные братья. Стон ваш дошел до меня. Я увидел слезы ваши, ваше горе, нужду и страдания. И мое сердце русское, душа православная заставляет забыть все обиды, причиненные вами вашей родине многострадальной. Ведь нас всех так мало осталось!» 2312

Организаторы операции в этой связи даже стали сомневаться, не ведет ли Чанышев двойную игру?! По одному из свидетельств, первоначально Чанышев действительно был завербован Дутовым, но позднее перевербован красными 2313 . По свидетельству некоего большевика и старого чекиста ДА. Мирюка, находившегося тогда на ответственной работе в Семиречье, он лично задержал Чанышева при попытке пересечь границу с Китаем на одной из горных троп. Насколько этому можно верить – большой вопрос. Тем не менее Мирюк заявлял, что именно он задержал и разоблачил Чанышева как белогвардейца, изъял у него пакет со сведениями о расположении воинских частей, их численности, об Особых отделах, списки комиссаров, работников трибуналов, членов большевистской партии с их адресами, а также призывом к Дутову с такими строчками: «Только один ваш шаг – и у нас тут все готово, чтобы перебить большевиков и разгромить Совдепию» 2314 . Чанышев был арестован. Либо это было скоропалительным шагом самого Мирюка, не осведомленного о спецоперации и роли в ней Чанышева, либо последний действительно изначально являлся антибольшевиком, либо вся эта версия является неправдой.

Перевербовка была произведена в стиле красных – топорно, но эффективно. В Джаркенте был арестован отец Чанышева (по некоторым данным, кроме него еще десять родственников Чанышева). Скорее всего, его просто взяли в заложники на случай бегства сына к Дутову 2315 . Таким образом, у главного «ликвидатора» появился еще один аргумент для изображения себя как жертвы большевиков. После встречи с атаманом Чанышев вернулся на советскую территорию. Обладая хорошей зрительной памятью, он сумел нарисовать план квартиры Дутова, уточненный позднее при помощи М. Ходжамиарова (Ходжамьярова), выполнявшего функцию курьера и приславшего Дутову первое донесение Князя (такое кодовое имя получил Чанышев у атамана). Донесение, написанное примерно через неделю после первой встречи Чанышева с Дутовым 2316 , конечно же содержало недостоверную информацию. Последующие донесения направлялись Чанышевым с другими связными, что дало возможность сформировать целую группу боевиков, которые могли беспрепятственно проникать к Дутову. При беспечности атамана в отношении собственной безопасности, думается, это было несложно.

Бывший секретарь российского консульства в Кульдже А.П. Загорский (Воробчук), встречавшийся с Дутовым в октябре 1920 г. и активно помогавший атаману, предупредил последнего о том, что Чанышеву доверять нельзя. Он писал впоследствии:

«Атаман принял меня в своей канцелярии и сообщил, что в недалеком будущем он намерен со своим отрядом выступить в пределы России. Я был весьма удивлен таким решением атамана и, зная, что в отряде нет никакого оружия, а лошади частью распроданы, частью пали от истощения, а также и то, что в отряде находилось всего человек 15–20 офицеров, большинство которых произведены из вахмистров и урядников, я спросил Александра Ильича: с кем же и с чем вы выступите?

Здесь Александр Ильич сообщил мне, что он связался с некоторыми антикоммунистическими кругами на советской территории, что там его ждут и присоединятся очень многие даже из красной гвардии, что они же снабдят его оружием и что его очень часто навещает, по поручению антикоммунистических организаций, начальник милиции города Джаркента (Джаркент находится в 33 верстах от китайской границы, т. е. в 78 верстах от Суйдуна), некто Касымхан Чанышев.

При нашем разговоре присутствовал капитан Д.К. Шелестюк 2317 , бывший командир одного из пехотных полков Отдельной Бригады, оперировавшей некоторое время в конце девятнадцатого года в Джаркентском уезде, Семиреченской области, остатки которой рассеялись по Илийскому краю.

При упоминании атаманом имени Чанышева я невольно вздрогнул. Касымхана Чанышева я, как б[ывший] председатель Джаркентской Городской Думы и управляющий Джаркентским уездом, знал очень хорошо. Это был молодой, лет 25, местный татарин, во время войны призванный в армию и служил в г. Скобелеве денщиком у доктора квартировавшего там артиллерийского дивизиона. В конце 17-го года он дезертировал из дивизиона, прибыл в г. Джаркент, где жили его мать и брат, и стал усердным сторонником коммунизма. В первых числах марта 18-го года квартировавший в Джаркенте 6-й Оренбургский полк ушел в Оренбург, Джаркент и весь уезд остались без[о] всякой защиты. Касымхан Чанышев и писарь местного управления воинского начальника Шалин секретно организовали из всяких бродяг и преступников отряд в 78 человек, захватили никем не охранявшиеся военные склады с имевшимся там оружием и казармы и объявили себя местным отрядом красной гвардии.

В моем распоряжении, как начальника уезда и председателя Думы, было всего 35 милиционеров, которые немедленно разбежались, и город попал в руки этих бандитов. 14-го марта я и целый ряд местных чиновников, находившихся в городе, прибывших с фронта офицеров и общественных деятелей были ими арестованы и заключены в тюрьму. Все это я рассказал А.И. Дутову, умоляя его прекратить всякие сношения с Чанышевым, как с подосланным к нему советчиками провокатором. Александр Ильич, улыбаясь, ответил мне:

– То, что было тогда, теперь совершенно изменилось, Чанышев – верный мне человек и уже доставил мне 32 винтовки с патронами, а в ближайшие дни доставит даже несколько пулеметов. Он и его группа дали мне обязательство сдать мне Джаркент без боя и вступить в мой отряд…

Как я ни старался убедить атамана не верить Чанышеву, он оставался при своем мнении. Тогда я просил Александра Ильича для его личной безопасности переселиться в казармы, чтобы быть постоянно под охраной отряда. На это Александр Ильич мне ответил, что, живя в казармах, он будет слишком стеснять своим присутствием офицеров и казаков в их повседневной, и без того весьма неприглядной жизни, и он на это пойти не может. Наконец, я просил его принять более строгие меры к его охране в его резиденции и рекомендовал, чтобы дежурный офицер обязательно обыскивал каждого посетителя, прежде чем допустить его к атаману.

– Бог с вами, Анастасий Прокопиевич, как я могу подвергать такому унижению людей, идущих ко мне с чистым сердцем, – возразил мне Александр Ильич.

Мои просьбы ни к чему не привели.

Капитан Шелестюк во время нашего разговора с атаманом молчал, но они часто переглядывались, и мои доводы вызывали у обоих одинаковые улыбки. Из этого я видел, что капитан Шелестюк посвящен во все решения атамана и вполне согласен с ними. Атаман не сказал мне, кто его и как познакомил с Чанышевым, но позже мне говорили близкие к Александру Ильичу, что это знакомство произошло через игумена Иону. Сам о[тец] Иона мне никогда ничего об этом не говорил.

Александр Ильич пригласил нас в столовую позавтракать. Я и там, в присутствии его супруги, пытался еще уговорить атамана быть сугубо осторожным с посетителями, подобными Чанышеву, но он безапелляционно ответил мне:

– Я никого и ничего не боюсь, мне еще в Оренбурге одна весьма известная гадалка предсказала все то, что произошло со мною за последующее время, и даже то, что я попаду в Китай, где буду случайно ранен, но поправлюсь и вернусь в Россию с большой славой. Я верю в ее предсказания…

После завтрака он пригласил меня поехать с ним в казармы и посмотреть, в каких условиях живут его соратники. Мы поехали в его экипаже. От его квартиры до казарм нужно было проехать версты две по дороге, идущей пустырями вокруг городской стены. Я обратил на это внимание атамана и сказал:

– Если Вы часто здесь ездите, то большевики могут Вас убить без всякого для них риска одним выстрелом или даже камнем.

– Какой же Вы трус, Анастасий Прокопиевич, – смеясь, ответил атаман, – я каждый день один верхом езжу подышать свежим воздухом верст за десять от Суйдуна в сторону России и ничего не боюсь. Я верю в предсказания моей гадалки…

В казармах Александр Ильич познакомил меня со всеми офицерами отряда. Побывали мы с ним в нескольких землянках-квартирах семейных офицеров, и я пришел в ужас при мысли, как эти несчастные люди будут жить в таких условиях зимой, т. к. морозы в этом районе доходят до 20 и ниже градусов по Реомюру.

С тяжкими мыслями об атамане и его отряде я возвратился в тот же день домой и вечером рассказал С.В. Дуковичу о нужде отряда. Мы тут же решили устроить в банковском помещении благотворительный в пользу отряда бал. В ноябре месяце такой бал был проведен и дал свыше тысячи серебряных долларов чистого дохода, что по местным условиям превзошло все наши ожидания. Кроме того, мы собрали некоторое количество медикаментов и оконного стекла, что было очень важно, т. к. и в том и в другом в отряде была большая нужда. Переданные нами выручка от бала и другие пожертвования значительно скрасили жизнь отряда.

Вскоре после этого Александр Ильич приехал в Кульджу и провел несколько дней в нашей среде. На устроенном нами в банковском доме в честь [н]его большом ужине играл любительский эмигрантский оркестр, Александр Ильич и бывшие с ним здесь офицеры были в восторге от оказанного им кульджинцами приема, и все веселились почти до утра. На Рождество Христово атаман устроил в отряде елку, на которую пригласил нас и некоторых других беженцев. Елка прошла при общем веселье как гостей, так и милых хозяев. Расставаясь после этого с Александром Ильичом, никто не мог предполагать, что это была наша последняя с ним встреча» 2318 .

Таким образом, Дутов, планируя новый поход, проявил свойственное ему вопиющее легкомыслие. Неудивительно, что этот поход генерал А.С. Бакич справедливо посчитал авантюрой, а финал самого Дутова оказался таким трагичным.

Однако вернусь к официальной версии подготовки ликвидации. В основном Чанышев контактировал с игуменом Ионой, лишь в исключительных случаях встречаясь с самим Дутовым (таких встреч было две). Донесения Дутову с заведомо ложной информацией составлялись Чанышевым под руководством В.В. Давыдова. Почту в Суйдин доставляли будущие участники ликвидации М. Ходжамиаров (дважды), братья Г.У. и Н.У. Ушурбакиевы (1904 и 1895 г. р. соответственно) и другие.

Первоначально Дутов проверял Чанышева: «Там от вас неподалеку в Чимпандзе стоит мой полковник Янчис, не сможете ли вы подбросить ему две винтовки и револьвер системы «наган» 2319 . Задание явно бесполезное ввиду малого количества единиц оружия. Вероятно, это была какая-то проверка. Тем не менее Чанышев встретился с полковником и сделал все, о чем просил Дутов.

В своих ответах на донесения Чанышева Дутов излагал те планы, которые собирался реализовывать. В частности, он писал Чанышеву: «Письмо ваше получил. Теперь сообщаю новости. Анненков уехал в Хами. Все находящиеся теперь в Китае мною объединены. Имею связь с Врангелем. [Дела комиссаров Кульджи все хуже и хуже, наверное, скоро уедут. Началось восстание в Зайсане.] Наши дела идут отлично. Ожидаю на днях получения денег, они уже высланы. [Связь держите с Чимпандзе, там есть полковник Янчис, он предупрежден, что к нему будут приезжать люди, от кого – он не должен спрашивать, да ему и не сообщается о вас. Про Вас знаю только я один. Продовольствие нужно: на первое время хлеб по расчету на 1000 человек, на три дня должен быть заготовлен в Боргузах или Джаркенте, и нужен клевер и овес. Мясо тоже. Такой же запас в Чилике на 4000 человек хлеба и фураж. Надо до 180–200 верховых лошадей. Даю слово никого не трогать и ничего не брать силой. Передайте мой поклон Вашим друзьям – они мои. Посылаю своего человека под Вашу защиту и ответ: ] Сообщите точно число войск на границе, как дела под Ташкентом и есть ли у Вас связь с Ергаш-баем [Поклон, дружище, ваш Д. К Янчису будете посылать – говорите только одно: по приказу атамана]» 2320 . Упоминаемые в расчетах Дутова 4000 человек, скорее всего, силы А.С. Бакича, на которые он надеялся. Дата написания этого документа мне неизвестна и едва ли может быть установлена без доступа к материалам ЦА ФСБ.

Дело в том, что с датами основных событий ликвидации налицо весьма сильная путаница. По официальной советской версии, Чанышев познакомился с Дутовым лишь в январе 1921 г. Кроме того, известно, что атаман для контроля за Чанышевым направил в Джаркент своего контрразведчика, уроженца Троицка поручика Д.И. Нехорошко (1880 г. р.), устроившегося на работу в милицию делопроизводителем. Однако если Чанышев познакомился с Дутовым только в январе 1921 г. и тот прислал затем в Джаркент Нехорошко, то как объяснить данные об аресте Нехорошко Джаркентской ЧК и о расстрельном приговоре, вынесенном ему по решению Коллегии Семиреченского Облчк еще в конце декабря 1920 г.?! 2321 Кроме того, эти данные никак не вяжутся со сведениями официальной версии спецоперации об аресте Нехорошко в конце января 1921 г. Очевидно, что в разных даже официальных версиях ликвидации допущены искажения, которые в отношении столь значимого события носят, скорее всего, намеренный характер.

К слову сказать, в официальной истории органов госбезопасности Узбекистана говорится о том, что Дутов и Чанышев активно работали вместе уже в ноябре 1920 г. 2322 Следовательно, их знакомство должно было состояться еще раньше. Такая версия ближе к действительности, а срок спецоперации в этом случае существенно удлиняется. В документальном романе К. Токаева «Последний удар», основанном на подлинных документах, отмечено, что Чанышев получил задание встретиться с Дутовым еще в сентябре 1920 г. 2323 Значит, и письмо Дутова о готовности к выступлению относится не к январю 1921, а к 1920 г. Нехорошко, дезориентированный чекистами, сообщал Дутову о Чанышеве: «Он действительно отдается нашему делу. Что от него зависит, он делает. Так что работа его деятельная, но очень остры шипы у Советской власти… С нетерпением ожидаем Вас и Вашего прихода, но никак не дождемся» 2324 . Кстати, в одном из последующих писем Дутов прислал Чанышеву свою фотографию с дарственной надписью в знак особого расположения.

Недавно опубликован фрагмент еще одного чрезвычайно оптимистичного письма Дутова Чанышеву, датированного концом октября 1920 г.: «Ген[ерал] Врангель соединился с крестьянами Махно и теперь работают вместе. Фронт его усиливается ежедневно. Франция, Италия и Америка официально признали генерала Врангеля главой Всероссийского правительства, послали помощь: деньги, товары, оружие и 2 пехотных французских дивизии. Англия пока подготавливает общественное мнение против большевиков и на днях ожидается ее выступление. Дон и Кубань соединились с Врангелем. Все эти сведения достоверны, так как получены об этом телеграммы из Пекина и газеты. Бухара совместно с Афганистаном выступает на днях против Соввласти. Думаю, что шаг за шагом коммуна погибнет, комиссарам грозят все последствия народного гнева. Советую семью Вашу перевезти в Кульджу под видом свидания с родственниками или закупки товаров. Пока все. Поклон Вам и другим, кто против народа не работал» 2325 . Едва ли подобный оптимизм был уместен, тем более что информация была непроверенной и в своей достоверной части относилась к лету 1920 г., а к осени уже не соответствовала действительности.

Участники операции надеялись выманить Дутова на советскую территорию для рекогносцировки, но это не удалось. Впрочем, в официальной версии указывается, что Дутов в какой-то момент начал сомневаться в Чанышеве и направил его в Кульджу на встречу с неким отцом Падариным (с запиской: «Отец Падарин. Предъявитель сего из Джаркента – наш человек, которому помогите во всех делах»), от которой Чанышев уклонился, уехав в Джаркент и объяснив агенту Дутова Нехорошко свое возвращение опасением за близких, которым мог грозить арест. Добавлю, что Нехорошко был познакомлен Чанышевым с Ходжамиаровым и Г.У. Ушурбакиевым.

Кстати, небезынтересно, что Падариным разведка Туркфронта ошибочно считала отца Иону 2326 . Характерно, что эта ошибка в дальнейшем закрепилась и в официальных советских версиях ликвидации Дутова.

Сотрудники ЦА ФСБ опубликовали письмо Дутова Чанышеву, написанное после этих событий: «Ваш обратный проезд в Джаркент меня удивил, и я не скрою от Вас, что я принужден сомневаться и быть осторожным с Вами, поэтому вперед до доказательства Вами преданности нам я не сообщу многого. Сообщу лишь Вам последние сведения, полученные три дня тому назад. Ваши большевики озверели потому, что им будет конец. У меня был один мусульманин с Кубани и передал письмо Врангеля. Содержание его не скажу. Деньги от Врангеля я получил. Каково мое отношение к китайцам и их ко мне – Вам знать незачем… Мы теперь имеем тесную связь со всеми, и надо сейчас не играть на две лавочки, а идти прямо. Я требую службы Родине – иначе я приду и будет плохо. А если кто из русских в Джаркенте пострадает – ответите Вы, и очень скоро. Я требую сдачи в Чимпандзе 50 винтовок с патронами – иначе сами учтите, что будет. Вы сделать это можете, и тогда поздравляю Вас с чином и должностью высокой, почетом и уважением. До свидания. А.Д. » 2327 . Если верить процитированному письму, получается, что Чанышев передал для белых около 50 винтовок, что уже было немало. Советское руководство подобная перемена в ходе спецоперации, когда она стала бы работать на Дутова, явно не устраивала.

По данным сотрудников ФСБ, Чанышев в общей сложности не менее пяти раз переходил в Китай через границу. Вторая его встреча с Дутовым состоялась 9 ноября 1920 г. После этой встречи он пишет Чанышеву письмо: «Ваше письмо получил. Очень благодарен за сведения и за Вашу работу. Новости таковы: восстание Алтайской губернии и около Семипалатинска идет, и подавить его не смогли. Связь с Дальним Востоком и Врангелем у нас установлена. До меня дошли слухи, что красные хотят предпринимать поход на Китай, и в Джаркент переходит штаб армии… Правда ли все это? На все Ваши подробные вопросы отвечу следующим посланным, которого очень прошу прислать к вечеру 16 ноября. С ним сообщу подробный план действий. Мне необходимо прислать три винтовки с патронами, лучше 3-х линейки. Если устроите это дело – награда будет очень большая. Людей еще пошлю. Дело наше идет вперед. Вас прошу работать так: внушать населению, что пока будут большевики – нет порядка, помощи. Запутать аппарат власти, введя больше канцелярщины и милиции, надо скрывать дезертиров. В следующий раз пришлю выдержки из телеграмм и газет как иностранных, так и русских. Проверьте слух о движении к Джаркенту 3-х советских полков из Аулие-Ата. Прошу прислать советские газеты. Ходят ли телеграммы в Оренбург и Семипалатинск – узнайте это. Желаю всего хорошего. Будьте здоровы. Д. » 2328 .

Опубликовано и еще одно письмо Дутова, ставшее поводом для принятия решения о ликвидации атамана. Оно датировано декабрем 1920 г.: «К[асымхан] Письмо получил, сейчас же отвечаю, кажется, ждать нечего. Если 5 полк наш – то с Богом начинайте. Буду сегодня давать распоряжение. Мне посланный сказал, как только полк восстанет, то сейчас же идти на границу на другой день быть там 4 по старому стилю, часть наших будет держать разъезды у границы, а вы действуйте по обстановке. Главное, запасайте оружие и высылайте его на границу. Там сейчас же вооружатся и уйдут к Вам на помощь. Телеграф обязательно перерезать и дать знать в Баскунчи и в Баргузир. Там есть наши люди, они поддержат Вас сейчас же. Когда начнется восстание, посылайте в Гавриловку, Апсинск 2329 гонцов, там ждут, и дальше в Уч-Арале, Алакуль. Вся эта местность готова, оттуда дадут знать в Чугучак и лагерь. Не забудьте дать знать в Пржевальск и Кольджат. Помните, что от этого зависит все – связь во все стороны и оружие на границу. Чимпандзе имеет более 300 бойцов. Желаю удачи и до свидания» 2330 . Таким образом, атаман все еще надеялся на отряд Бакича («дадут знать в Чугучак и лагерь»). Единственно, что вызывает удивление в этом документе – упоминание 5-го полка. Если документ действительно датирован декабрем (то есть после провала выступления 1-го батальона этого полка), едва ли в части могли сохраниться какие-либо антибольшевистские ячейки. Вряд ли Дутов не знал о поражении восстания в Нарынском уезде, чтобы позволить Чанышеву себя дезинформировать на этот счет. К тому же это было рискованно и для самого Чанышева, поскольку обман мог быть легко раскрыт. Если же документ относится все-таки к ноябрю, тогда возникает вопрос о роли Чанышева и созданной при содействии советской разведки ложной организации в самом Нарынском восстании. Не стала ли эта роль организующей?! Быть может, игра с Дутовым завела большевиков слишком далеко?! К сожалению, без доступа к документам спецоперации ответить на эти вопросы невозможно.

В начале января 1921 г. Чанышев предпринял первую попытку убить Дутова (в Китай направлены М. Ходжамиаров, Ю. Кадыров и один из братьев Байсмаковых), однако из-за восстания в 3-м китайском пехотном полку 9 января 1921 г. 2331 Суйдин был взят под усиленную охрану, и о покушении нечего было и думать. В этот период Дутов занимался формированием в своем отряде пластунского батальона в Чимпандзе.

15 января 1921 г. Чанышев и его помощники были арестованы Семиреченской облчк по подозрению в причастности к контрреволюционной организации полковника Бойко 2332 , причем эта новость всполошила весь Джаркент. По городу поползли слухи, что он, как особо опасный преступник, отправлен в Ташкент. По свидетельству Д.А. Мирюка, Чанышеву был вынесен расстрельный приговор, после чего ничего не стоило привлечь его к ликвидации Дутова. Тем более что в заложники были взяты 9 его родственников. По одному из свидетельств, Чанышев собрал группу боевиков из отчаянных контрабандистов во главе с Ходжамиаровым. Контрабандистское прошлое Ходжамиарова документально подтверждено 2333 . Все боевики были малограмотными или имели начальное образование 2334 . Впрочем, для участия в операции нужно было совсем другое – физическая сила, решительность и выносливость. Этими качествами они обладали.

31 января группа Чанышева пересекла границу с Китаем уже непосредственно для организации убийства оренбургского атамана 2335 . Сейчас известны имена всех ликвидаторов, ушедших тогда в Китай. Их было шестеро: К.Г. Чанышев, М. Ходжамиаров, Г.У. Ушурбакиев, братья К. и М. Байсмаковы, Ю. Кадыров. Как вспоминал сам Чанышев, с ними был еще и 50-летний С. Моралбаев 2336 . При этом Чанышев вовсе не упоминает Н.У. Ушурбакиева, присоединившегося к группе позднее. 2 февраля ликвидаторы прибыли в Суйдин.

Боевики Чанышева были отличными всадниками и стрелками, обладали большой физической силой и хладнокровием, в особенности М. Ходжамиаров. Все они были уйгурами по национальности и ничем не отличались от местного населения по обе стороны границы. Махмуд Ходжамиаров родился в Джаркенте в 1894 г. и был, видимо, самым старшим из всех. Из Джаркента происходил и Г.У. Ушурбакиев (равно как, скорее всего, и его брат).

Долгое время от группы не поступало сообщений. В связи с отсутствием известий о группе в Суйдин был направлен и Н.У. Ушурбакиев (по другим данным, это был не он, а его брат Г.У. Ушурбакиев). Последний, судя по всему, сообщил, что в случае задержки заложники будут расстреляны. При содействии органов госбезопасности Казахстана удалось выявить фотографии Ходжамиарова и Г.У. Ушурбакиева, фото Н.У. Ушурбакиева было опубликовано еще в советской печати. Таким образом, известны изображения почти половины членов террористической группы.

Как оказалось, операция сорвана не была, а группа расположилась на явочной квартире в Суйдине. По одной из версий, предполагалось вывезти Дутова в мешке, ответив при возможной проверке, что внутри воззвания атамана. Накануне ликвидации, по свидетельству Н.У. Ушурбакиева, роли распределились следующим образом: «В штаб к Дутову идет Махмут Ходжамьяров… Старший из братьев Байсмаковых Куддук, знакомый с часовыми, должен все время находиться как можно ближе к Махмуту. Касымхан Чанышев и Газиз (или Азиз Ушурбакиев. – А. Г. ) будут прохаживаться у ворот крепости, готовые в любую минуту броситься на помощь Махмуту и Куддуку. Юсупу Кадырову, Мукаю Байсмакову и мне поручалось прикрыть огнем отход главных участников операции в случае, если вспыхнет перестрелка» 2337 . Операцию, по утверждению Ушурбакиева, наметили на 22 часа, когда город затихнет, но Дутов еще не ляжет спать, ворота крепости будут открыты, а караулы не будут удвоены на ночь.

Со слов игумена Ионы подробности убийства Дутова были таковы 2338: Чанышев сидел в советской тюрьме и был присужден к расстрелу, но, чтобы спасти себя, согласился принять участие в ликвидации Дутова. Отряд большевиков, вооруженный револьверами с отравленными пулями, прибыл в день убийства в Суйдин, расположившись в отдельном доме на окраине города. Дутов ежедневно ездил в казармы один, без охраны. Чанышев разделил свой отряд на две группы и подстерегал Дутова по двум дорогам из города в казармы. Однако в тот день Дутов из-за болезни остался на квартире. Около 17 часов к воротам его дома подъехали три мусульманина. У ворот должен был дежурить китайский солдат, но его не было на месте. Один из прибывших остался у входа, двое зашли во двор. Вестового попросили доложить, что привезен пакет из России. Во дворе у входных фонарей стоял дневальный. Вестовой доложил Дутову, тот разрешил гостям войти, один из них остался с дневальным, а второй пошел с вестовым. Дутов вышел, а убийца, доставая пакет, выхватил из-за сапога револьвер и застрелил его двумя выстрелами в упор, потом выстрелил в вестового и убежал. Мусульманин во дворе после первого выстрела убил дневального. Пуля пробила Дутову руку и проникла в живот, на следующий день атаман скончался. Есть сведения о том, что Дутов был ранен в печень 2339 .

По значительно более детальному и заслуживающему доверия свидетельству одного из сотрудников российского консульства в Кульдже, близко знавшего Дутова, пропуск Чанышеву и сопровождавшим его лицам к Дутову выдал игумен Иона, находившийся тогда в Кульдже. Получается, что сам игумен Иона в своих показаниях либо побоялся сознаться в этом, либо преднамеренно скрыл данный факт. Преднамеренное же сокрытие может свидетельствовать о двойственности той роли, которую играл этот человек.

В 10 утра трое убийц выехали из Кульджи в общем дилижансе, предполагая к 16 часам быть в Суйдине. В этот день Дутов отправил в Кульджу своего племянника и адъютанта сотника Н.В. Дутова, а к самому атаману должен был прибыть его товарищ по академии, семиреченский атаман Генерального штаба генерал-майор Н.П. Щербаков. Щербаков пробыл у Дутова до темноты. Возвращаться в Кульджу ему было поздно и небезопасно, поэтому Дутов предложил ему переночевать в Суйдине, в отряде, отправив его на тройке в помещение отряда («Западный Базар») и выделив для сопровождения своего фельдъегеря Лопатина. Сам атаман также намеревался отправиться к своему отряду, где предполагался вечер в честь Щербакова.

Другой фельдъегерь Дутова И. Санков отправился поить лошадей за город. Кроме самого Дутова, в доме оставалось лишь три казака: глухой казак – повар, два часовых: сын фельдъегеря Василий Лопатин и Василий Павлов. Около 17 часов к квартире атамана верхом (так в описании. – А. Г. ) подъехал Чанышев с сопровождающими. Оставив одного из подельников у входа с лошадьми, Чанышев с другим убийцей вошли в кухню и, предъявив пропуск, попросили у находившихся там повара и В. Лопатина разрешения увидеть Дутова по срочному делу. Дутов, сославшись на усталость, отказался принять Чанышева, но последний проявил настойчивость и указал на важность пакета, который привез.

Дутов уступил просьбам и пригласил Чанышева (второй убийца остался рядом с В. Павловым). Следом за Чанышевым с винтовкой зашел часовой Лопатин. Атаман вышел из спальни в приемную (по некоторым данным, в одном белье 2340), встав около двери в спальню. Чанышев вошел, хромая, и сказал: «Вам есть пакет». Затем он нагнулся, как бы доставая пакет из сапога, выхватил оттуда револьвер с отравленной, как показала экспертиза пулей, и выстрелил. Пуля пробила Дутову руку, которую атаман имел обыкновение держать у последней пуговицы кителя, и попала в живот. Вторым выстрелом Чанышев застрелил часового, попав ему пулей в шею. Третий выстрел вновь был направлен в Дутова, однако к этому времени атаман скрылся в спальне, и пуля застряла в дверном косяке. С началом стрельбы сопровождавший Чанышева мусульманин ликвидировал второго часового, попав ему в живот. Еще одним выстрелом Чанышев прострелил ногу упавшего Лопатина и быстро выбежал во двор. Затем все трое участников операции вскочили на лошадей и, проскакав 49 верст, благополучно скрылись на территории Советской России. Смертельно раненный Дутов выбежал за дверь и, не чувствуя ранения, крикнул вдогонку: «Ловите этого мерзавца!» Между тем глухой повар Дутова вообще ничего не услышал.

Первую перевязку Дутову сделала его молодая жена А.А. Васильева, имевшая на руках грудного ребенка – дочь Веру. Всю ночь Дутов, находившийся в сознании, провел в страшных мучениях. По имеющимся данным, из часовни отряда к нему была перенесена чудотворная Табынская икона Божьей Матери, однако чуда не случилось. С 2 часов ночи боли значительно усилились, началась частая рвота, атаман стремительно терял силы. Стало ясно, что Дутов умирает. Лишь к 6 утра из Кульджи прибыли игумен Иона и врач А.Д. Педашенко, но было поздно. Игумен Иона едва успел наскоро напутствовать умирающего, а помощь врача уже не требовалась. Дутов скончался рано утром 7 февраля от внутреннего кровоизлияния в результате ранения печени и заражения крови от отравленной пули (по другим данным – от большой потери крови 2341). В тот же день скончались и оба часовых. Дутов и часовые были похоронены во дворе казарм отряда, но позднее, при ликвидации отряда 28 февраля 1925 г., все три гроба были перенесены на местное католическое кладбище 2342 .

А.П. Загорский (Воробчук), приехавший в Суйдин из Кульджи на следующий день, впоследствии изложил в своих небольших воспоминаниях рассказ фельдъегеря атамана Дутова прапорщика И. Санкова: «Касымхан Чанышев и киргиз, тоже Касымхан, часто бывали у атамана, и он подолгу с ними разговаривал один на один в своей канцелярии. Мы хорошо знали в лицо этих посетителей, и атаман приказал нам беспрепятственно пропускать их к нему. Около 7 часов вечера в роковой день, как только начало темнеть, мы заперли ворота в наш двор на засов. Часовые с винтовками в руках заняли свои посты: мой сын стоял у ворот, а казак Маслов в сенях квартиры атамана. Я и один вестовой сидели в нашей комнате. Кто-то постучал снаружи в ворота. Мой сын спросил, кто там. Ему ответили: «Касымхан Чанышев по спешному делу к атаману».

Сын отворил ворота, я в окно увидел вошедшим во двор киргиза Касымхана, а за воротами три верховые лошади и возле них Касымхана Чанышева и еще одного мусульманина. Так как эти визитеры посещали атамана очень часто, то я отнесся к этому спокойно, а только смотрел в окно и наблюдал за приехавшими. Я слышал, как Маслов доложил атаману о приезде Касымхана. Касымхан вошел в сени, прихрамывая. Атаман вышел к нему из своей спальни, поздоровался с ним и спросил, отчего тот хромает. Касымхан сказал, что он случайно по дороге ушиб ногу. Он вынул и передал атаману какой-то пакет. Маслов стоял рядом с Касымханом.

Как только атаман стал вскрывать пакет, Касымхан выхватил из своего кармана револьвер и в упор выстрелил в него, быстро повернулся к Маслову и вторую пулю выпустил в того. Атаман бросился к двери своей спальни, но убийца еще раз выстрелил в него и быстро выскочил за ворота. В момент стрельбы Касымхана в атамана и Маслова Касымхан Чанышев выстрелил и убил наповал моего сына. Я и бывший со мной вестовой бросились в дом атамана и увидели, что Маслов уже мертвый, пуля попала ему в шею. Атаман сидел на своей кровати, прижимая рукою на боку сильно кровоточившую рану. Другая рука у него тоже была ранена. Мы немедленно вызвали из отряда фельдшера Евдокимова, послали гонца в Кульджу к о[тцу] Ионе и просили поскорее прислать доктора. Евдокимов делал все, что мог, но к утру атаман скончался. Убийцы, совершив свое каиново дело, быстро вскочили на лошадей и скрылись» 2343 . Тогда же в Кульджу был отправлен гонец с известием о тяжелом ранении атамана. Несколько человек, включая двух врачей, сразу же выехали в отряд, однако, прибыв в Суйдин около 9 часов утра, нашли Дутова уже мертвым.

Между тем, по свидетельству генерала Щербакова, «отец Иона принимал деятельное участие в убийстве атамана. Об этом… говорил и поручик Аничков, который также, как и генерал Щербаков, и отец Иона, был, в момент убийства атамана, в Кульдже» 2344 .

Приведу еще одну версию, изложенную анонимным офицером личного отряда Дутова. Впрочем, автор неточен в указании даты убийства – якобы 21 февраля по старому стилю. Соответственно можно сомневаться в том, насколько близко он соприкоснулся с произошедшими событиями. Вместе с тем эти воспоминания содержат много ценных и неизвестных фактов из жизни отряда. Он писал:

«Мы, офицеры атамановского отряда и ближе к нему стоящие – личного конвоя, до сих пор не знаем детально тех причин, которые были сложны и сплетены из многих и многих интриг, приведших к трагической смерти любимого всеми батьки-атамана.

Но знаем много, и все отрядники знают те версии смерти Атамана, которыми в те далекие годы жил отряд, жил и клялся, когда наступит момент, жестоко отмстить и убийцам и их помощникам…

О, мы не говорим, что отец Иона – отрядной и военный батюшка, любимец атамана, был к этому злому делу причастен, мы этого сказать не можем, но вспомнить должны, что он много знал, слишком было велико его влияние на атамана и не всегда оно было благотворным…

Атаман жил в Суйдуне… в фанзе из трех смежных комнат. С ним жила его жена, как ее называли отрядники – Шурочка, личная охрана – подхорунжий Мельников, прапорщики Лопатин и Санов.

У ворот дома всегда стояла пара часовых – почетный китайский караул.

У крыльца – казак с шашкой и винтовкой.

Слухи об убийстве атамана шли давно. Кто-то плел эту паутину с давних времен, и когда офицеры Личного отряда учредили на крыше атамановской фанзы скрытый пост – офицера с револьвером, то атаману его штатские помощники 2345 внушили, что это против него.

И он, придя в офицерское собрание отряда, порвал на своей груди рубашку и сказал: «Убивайте, если вы так!»

Офицеры сидели понуря голову. Им было стыдно, что их любимый Вождь произнес такую клевету на них, которые в любую минуту за него отдали бы свою жизнь.

После атаман понял это и говорил: «Господа, господа офицеры, кто-то кует темное дело. Будьте осторожны».

Но офицерский пост с крыши фанзы был снят.

О. Иона жил в Кульдже и часто ездил, проходя без доклада в кабинет, к атаману.

Большую к нему любовь и уважение питал наш вождь. А почему – этого в отряде никто не знал, и лишь только мы, более близкие к атаману, знали, что он ведет огромную работу по созданию барьерного государства для предохранения Азии от чар и злодейств красных, знали мельком и про предложение англичан – перейти на службу отряду для охраны афганской границы от продвижения туда красных коммунистов.

В это был посвящен о. Иона и еще некоторые из штатских.

Они и творили что-то, но что – из отрядников никто не старался узнать, атаману верили на слово, больше, чем себе. Знали, что он не обманет, не предаст и не продаст. Больше казаку ничего не нужно было…

Из книги Тайны русской артиллерии. Последний довод царей и комиссаров [с иллюстрациями] автора Широкорад Александр Борисович

Из книги Краткий курс сталинизма автора Борев Юрий Борисович

ЛИКВИДАЦИЯ ЛАГЕРЯ После 1956 года лагерь ликвидировали. Возникло много трудных проблем. Кто будет заготавливать лес вместо заключенных? Куда деть армию охранников? Что делать со сторожевыми собаками?Как ни сложно ломать устоявшийся строй жизни, но постепенно все входит в

Из книги Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929 автора Фельштинский Юрий Георгиевич

9. Ликвидация оппозиции С середины 1928 г. преследование сторонников оппозиции со стороны партийных органов и ОГПУ резко усилилось. Оппозиционеров не только исключали из партии, но снимали с работы, изгоняли из вузов, а некоторых, наиболее активных, все чаще подвергали

Из книги Исламское государство. Армия террора автора Вайс Майкл

ЛИКВИДАЦИЯ? В американских структурах, противодействующих терроризму, преобладало мнение, что союз Асада с АКИ распался в 2008 г., после того как Абу Гадийях был убит, потому что режим «ликвидировал» свою джихадистскую сеть в восточной Сирии и начал арестовывать

Из книги Фрунзе. Тайны жизни и смерти автора Рунов Валентин Александрович

Ликвидация Махно Ввиду отказа Махно выполнить требования Реввоенсовета фронта о расформировании его частей… с утра 26 ноября приступили к активным действиям против махновских банд. Из директивы командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе от 25 ноября 1920 года Одни из

Из книги Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны автора Тараторин Дмитрий

Ликвидация О роли Комитета в распаде страны писалось много и с самых разных позиций. Приходится признать, что внимательно вглядываясь в «лихие девяностые» трудно не солидаризироваться с авторами некоторых конспирологических теорий. Ясно, что система была

Из книги Особая группа НКВД автора Богатко Сергей Александрович

Ликвидация По ночам становилось все холодней. Наконец выпал снег и закрыл сезон полевых изыскательских работ 1938 года. Именно снег, а не холод заставлял изыскателей уходить на материк: под снежным покровом поверхность земли делалась нераспознаваемой. Весь добытый

Из книги Утрата и возмездие автора Мощанский Илья Борисович

Ликвидация Первый этап операции: с 10 по 13 января 1943 года. В ночь на 10 января войска Донского фронта сосредоточились на исходных позициях. Наступил завершающий этап контрнаступления Красной армии под Сталинградом.Выполняя замысел плана операции «Кольцо», войска

Из книги Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм автора Костырченко Геннадий Васильевич

ЛИКВИДАЦИЯ ЕАК. Пропагандистское развенчание «безродного космополитизма» сначала в театральной критике, а потом и в других сферах культуры и общественной жизни не просто совпало, как свидетельствуют документы, с проводившимися параллельно арестами еврейских

Из книги Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору автора Симбирцев Игорь

Ликвидация Троцкого Тайная операция по убийству Троцкого в Мексике в 1940 году ставит логическую точку в истории довоенных операций советской разведки в довоенный период, хотя формально она заходит за границы 30-х годов и за понятие «довоенных лет», ведь с осени 1939 года

Из книги Возмездие автора Кузьмин Николай Павлович

Ликвидация Пленум ЦК работал необыкновенно долго - целых 11 дней (дольше иных съездов). Такая длительность объясняется отнюдь не любовью к заседаниям, а важностью накопившихся дел.Получив беспредельное доверие Сталина, Ежов не сразу осознал, в какое опасное положение он

Из книги Атаман А. И. Дутов автора Ганин Андрей Владиславович

Ликвидация Обеспокоенность советского руководства наличием значительных организованных и закаленных годами борьбы антибольшевистских сил вблизи границ Советской России понятна, тем более что сами белые не теряли надежды «с честью», как писал генерал Бакич2293,

автора Кузнецов Сергей Олегович

Глава 14 Ликвидация-2 Пауза дала шанс противникам продажи, к числу которых, помимо хранителя Т.В. Сапожниковой и искусствоведов, принадлежал даже «советский директор» Эрмитажа П.И. Кларк. К моменту назначения на пост в музее 19 декабря 1928 года Павел Иванович уже довольно

Из книги Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари автора Кузнецов Сергей Олегович

Глава 15 Ликвидация-3 Подготовка к продаже дома на Невском проспекте затянулась почти на два года. В событии, произошедшем на территории этого дома 15 августа 1929 года, можно усмотреть новый, вслед за падением картины Рубенса, зловещий знак. Тогда, в середине последнего

Из книги Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1 автора Голинков Давид Львович

7. Ликвидация саботажа Выполняя указания Совнаркома, ВЧК в первые дни своего существования раскрыла и ликвидировала центральный стачечный комитет «Союза союзов служащих государственных учреждений», руководивший забастовкой чиновников. Сотрудники Чрезвычайной

Атаман Дутов, любивший повторять: «Своими взглядами и мнениями, как перчатками, я не играю»

Отец будущего казацкого вождя, Илья Петрович, боевой офицер эпохи туркестанских походов, в сентябре 1907 г. при увольнении от службы был произведён в чин генерал-майора. Мать — Елизавета Николаевна Ускова — дочь урядника, уроженка Оренбургской губернии. Сам Александр Ильич родился во время одного из походов в г. Казалинске Сырдарьинской области.

Александр Ильич Дутов окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус 1897 г., а затем Николаевское кавалерийское училище в 1899 г., был произведён в чин хорунжего и направлен в 1-й Оренбургский казачий полк, стоявший в Харькове.

Затем, в Санкт-Петербурге, окончил курсы при Николаевском инженерном училище 1 октября 1903 г., сейчас Военный инженерно-технический университет и поступил в Академию Генштаба, однако в 1905 г. Дутов добровольцем ушёл на Русско-японскую войну, воевал в составе 2-ой Мунчжурской армии, где за «отлично-усердную службу и особые труды» во время боевых действий был награждён орденом Св. Станислава 3-й степени. По возвращении с фронта Дутов А. И. продолжил обучение в Академии Генерального штаба, которую окончил в 1908 году (без производства в следующий чин и причисления к Генеральному Штабу). По окончании Академии штабс-капитан Дутов был направлен для ознакомления со службой Генерального Штаба в Киевский военный округ в штаб 10-го армейского корпуса. С 1909 по 1912 гг. он преподавал в Оренбургском казачьем юнкерском училище. Своей деятельностью в училище Дутов заслужил любовь и уважение со стороны юнкеров, для которых сделал очень много. Помимо образцового выполнения своих должностных обязанностей, он организовывал в училище спектакли, концерты и вечера. В декабре 1910 г. Дутов был награждён орденом Св. Анны 3-й степени, а 6 декабря 1912 г., в возрасте 33 лет произведён в чин войскового старшины (соответствовавший армейский чин — подполковник).

В октябре 1912 г. Дутов был командирован для годичного цензового командования 5-й сотней 1-го Оренбургского казачьего полка в Харьков. По истечении срока командования Дутов в октябре 1913 г. сдал сотню и вернулся в училище, где прослужил до 1916 г.

20 марта 1916 г. Дутов добровольцем ушёл в действующую армию, в 1-й Оренбургский казачий полк, входивший в состав 10-й кавалерийской дивизии III-го конного корпуса 9-й армии Юго-Западного фронта. Принимал участие в наступлении Юго-Западного фронта под командованием Брусилова, во время которого 9-я русская армия, где служил Дутов, разгромила 7-ю австро-венгерскую армию в междуречье Днестра и Прута. Во время этого наступления Дутов был дважды ранен, второй раз тяжело. Однако уже после двух месяцев лечения в Оренбурге он вернулся в полк. 16 октября Дутов был назначен командующим 1-м Оренбургским казачьим полком совместно с князем Спиридоном Васильевичем Бартеневым.

В аттестации Дутова, данной ему графом Ф. А. Келлером, говорится: «Последние бои в Румынии, в которых принимал участие полк под командой войскового старшины Дутова, дают право видеть в нем отлично разбирающегося в обстановке командира и принимающего соответствующие решения энергично, в силу чего считаю его выдающимся и отличным боевым командиром полка» . К февралю 1917 г. за боевые отличия Дутов был награждён мечами и бантом к ордену Св. Анны 3-й ст. и орденом Св. Анны 2-й ст.

Дутов стал известен на всю Россию в августе 1917 года, во время «Корниловского мятежа». Керенский тогда требовал от Дутова подписать правительственный указ, в котором Лавр Георгиевич обвинялся в измене Родине. Атаман Оренбургского казачьего войска вышел из кабинета, презрительно бросив: «Можете послать меня на виселицу, но такой бумаги не подпишу. Если нужно, я готов умереть за них» . От слов Дутов немедленно перешел к делу. Именно его полк защищал ставку генерала Деникина, усмирял большевистских агитаторов в Смоленске и охранял последнего главнокомандующего русской армией Духонина. Выпускник академии генерального штаба, председатель Совета союза казачьих войск России Александр Ильич Дутов открыто называл большевиков немецкими шпионами и требовал судить их по законам военного времени.

26 октября (8 ноября) Дутов вернулся в Оренбург и приступил к работе по своим должностям. В тот же день он подписал приказ по войску № 816 о непризнании на территории Оренбургского казачьего войска, власти большевиков, совершивших переворот в Петрограде.

«Впредь до восстановления полномочий Временного правительства и телеграфной связи принимаю на себя всю полноту исполнительной государственной власти» . Город и губерния были объявлены на военном положении. Созданный комитет спасения родины, в который вошли представители всех партий за исключением большевиков и кадетов, назначил Дутова начальником вооруженных сил края. Исполняя свои полномочия, он стал инициатором ареста некоторых членов Оренбургского совета рабочих депутатов, готовивших восстание. На обвинения в стремлении узурпировать власть Дутов с горестью отвечал: «Всё время приходится быть под угрозой большевиков, получать от них смертельные приговоры, жить в штабе, не видя неделями семьи. Хороша власть!»

Дутов взял под свой контроль стратегически важный регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью. Перед атаманом стояла задача провести выборы в Учредительное собрание и поддерживать стабильность в губернии и войске вплоть до его созыва. С этой задачей Дутов в целом справился. Приехавшие из центра большевики были схвачены и посажены за решётку, а разложившийся и настроенный пробольшевистки (из-за антивоенной позиции большевиков) гарнизон Оренбурга был разоружён и распущен по домам.

В ноябре Дутов избран членом Учредительного Собрания (от Оренбургского казачьего войска). Открывая 7 декабря 2-й очередной Войсковой Круг Оренбургского казачьего войска, говорил:

«Ныне мы переживаем большевистские дни. Мы видим в сумраке очертания царизма, Вильгельма и его сторонников, и ясно определенно стоит перед нами провокаторская фигура Владимира Ленина и его сторонников: Троцкого-Бронштейна, Рязанова-Гольденбаха, Каменева-Розенфельда, Суханова-Гиммера и Зиновьева-Апфельбаума. Россия умирает. Мы присутствуем при последнем её вздохе. Была Великая Русь от Балтийского моря до океана, от Белого моря до Персии, была целая, великая, грозная, могучая, земледельческая, трудовая Россия — нет её.

Среди мирового пожара, среди пламени родных городов,

Среди свиста пуль и шрапнели,

Так охотно выпущенных солдатами внутри страны по безоружным жителям,

Среди полного спокойствия на фронте, где идет братание,

Среди ужасающих расстрелов женщин, изнасилования учениц,

Среди массового, зверского убийства юнкеров и офицеров,

Среди пьянства, грабежа и погромов,

Наша великая Мать-Россия,

В своем красном сарафане,

Легла на смертный одр,

Грязными руками сдергивают

С тебя последние ценности,

У одра твоего звенят немецкие марки,

Ты, любимая, отдавая последний вздох,

Открой на секунду тяжелые веки свои,

Гордый душой и своею свободой,

Войско оренбургское…

Войско оренбургское, крепись,

Не далек тот час великого праздника Всея Руси,

Все кремлевские колокола дадут свободный трезвон,

И возвестят миру о целости Руси Православной!»

Руководители большевиков быстро осознали, какую опасность для них представляло оренбургское казачество. 25 ноября появилось обращение Совнаркома к населению о борьбе с атаманом Дутовым. Южный Урал оказался на осадном положении. Александр Ильич был объявлен вне закона.

16 декабря атаман разослал командирам казачьих частей призыв направить казаков с оружием в войско. Для борьбы с большевиками нужны были люди и оружие; на оружие он ещё мог рассчитывать, но основная масса казаков, возвращавшихся с фронта, воевать не хотела, только кое-где формировались станичные дружины. В связи с провалом казачьей мобилизации Дутов мог рассчитывать лишь на добровольцев из офицеров и учащейся молодежи, всего не более 2-х тысяч человек, включая стариков и молодежь. Поэтому на первом этапе борьбы оренбургский атаман, как и другие лидеры антибольшевистского сопротивления, не сумел поднять на борьбу и повести за собой сколько-нибудь значительное число сторонников.

Тем временем большевики начали наступление на Оренбург. После тяжёлых боёв во много раз превосходящие дутовцев отряды Красной армии под командованием Блюхера подошли к Оренбургу и 31 января 1918 года в результате совместных действий с большевиками, засевшими в городе, захватили его. Дутов решил не покидать территорию Оренбургского войска и отправился в центр 2-го военного округа — Верхнеуральск, находившийся вдали от крупных дорог, рассчитывая там продолжить борьбу и сформировать новые силы против большевиков.

В Верхнеуральске был созван чрезвычайный казачий круг. Выступая на нем, Александр Ильич трижды отказывался от своего поста, ссылаясь на то, что его переизбрание вызовет озлобление у большевиков. Давали себя знать и прежние ранения. «У меня перебита шея, треснут череп, и никуда не годятся плечо и рука», - говорил Дутов. Но круг не принял отставку и поручил атаману формирование партизанских отрядов для продолжения вооруженной борьбы. В своем обращении к казакам Александр Ильич писал:

«Русь великая, слышишь ли ты набат? Очнись родная, и ударь в своем старом Крем-ле-Москве, во все колокола, и твой набат будет слышен повсюду. Сбрось великий народ ярмо чужеземное, немецкое. И сольются звуки вечевых казачьих колоколов с твоим Кремлевским перез-воном, и Русь православная будет целой и нераздельной»

Но в марте казаки сдали и Верхнеуральск. После этого правительство Дутова обосновалось в станице Краснинской, где к середине апреля попало в окружение. 17 апреля, прорвав окружение силами четырёх партизанских отрядов и офицерского взвода, Дутов вырвался из Краснинской и ушёл в Тургайские степи.

Но тем временем большевики своей политикой озлобили до того нейтральную к новой власти основную часть оренбургского казачества и весной 1918 г., вне связи с Дутовым, на территории 1-го военного округа началось мощное повстанческое движение, руководимое съездом делегатов 25 станиц и штабом во главе с войсковым старшиной Д. М. Красноярцевым. 28 марта в станице Ветлянской казаки уничтожили отряд председателя совета Илецкой Защиты П. А. Персиянова, 2 апреля в станице Изобильной — карательный отряд председателя Оренбургского ВРК С. М. Цвилинга, а в ночь на 4 апреля отряд казаков войскового старшины Н. В. Лукина и отряд С. В. Бартенева совершили дерзкий налет на Оренбург, заняв город на некоторое время и нанеся красным ощутимые потери. Красные ответили жестокими мерами: расстреливали, сжигали сопротивлявшиеся станицы (весной 1918 г. сожжено 11 станиц), налагали контрибуции.

В результате к июню только на территории 1-го военного округа в повстанческой борьбе участвовало свыше 6 тысяч казаков. В конце мая к движению присоединились казаки 3-го военного округа, поддержанные восставшими чехословаками. Красногвардейские отряды на территории Оренбургского войска были повсеместно разбиты, и 3 июля казаками был взят Оренбург. От казаков к Дутову, как законно избранному войсковому атаману, была выслана делегация. 7 июля Дутов прибыл в Оренбург и возглавил Оренбургское казачье войско, объявив территорию войска особой областью России.

Анализируя внутриполитическую обстановку, Дутов и позже не раз писал и говорил о необходимости твердой власти, которая выведет страну из кризиса. Он призывал сплотиться вокруг той партии, которая спасет родину, и за которой пойдут все остальные политические силы.

«Я не знаю, кто мы: революционеры или контрреволюционеры, куда мы идем - влево или вправо. Одно знаю, что мы идем честным путем к спасению Родины. Мне жизнь не дорога, и ее не буду щадить, пока в России будут большевики. Всё зло заключалось в том, что у нас не было общегосударственной твердой власти, это и привело нас к разрухе»

28 сентября казаки Дутова взяли Орск — последний из городов на территории войска, занятых большевиками. Таким образом, территория войска была на некоторое время полностью очищена от красных.
18 ноября 1918 года в результате переворота в Омске к власти пришел Колчак, ставший Верховным правителем и главнокомандующим всеми вооруженными силами России. Одним из первых вошел в его подчинение атаман Дутов. Он хотел своим примером показать, как должен поступить каждый честный офицер. Части Дутова в ноябре вошли в состав Русской армии адмирала Колчака. Дутов сыграл положительную роль в урегулировании конфликта между атаманом Семеновым и Колчаком, призывая первого подчиниться второму, так как выдвигаемые кандидатуры на пост Верховного Правителя подчинились Колчаку, призвал "брата-казака" Семенова пропустить военные грузы для Оренбургского казачьего войска.

• Атаман А.И.Дутов, А.В.Колчак, генерал И.Г.Акулингин и архиепископ Мефодий (Герасимов). Фотография сделана в городе Троицке в феврале 1919 года.

20 мая 1919 г. генерал-лейтенант Дутов (произведенный в этот чин в конце сентября 1918 г.) назначен на пост Походного Атамана всех Казачьих войск. Для многих именно генерал Дутов был символом всего антибольшевистского сопротивления. Не случайно, казаки Оренбургского войска писали своему атаману: «Вы необходимы, Ваше имя на устах у всех, Вы своим присутствием еще более вдохновите нас на борьбу».
Атаман был доступен для простых людей - любой мог прийти к нему со своими вопросами или проблемами. Независимость, прямота, трезвый образ жизни, постоянная забота о рядовых, пресечение грубого обращения с нижними чинами - всё это обеспечило прочный авторитет Дутова среди казаков.
Осень 1919 года считается самым страшным периодом в истории Гражданской войны в России. Ожесточение охватило всю страну и не могло не отразиться на действиях атамана. По свидетельству современника, Дутов так объяснял собственную жестокость: «Когда на карту ставится существования целого огромного государства, я не остановлюсь и перед расстрелами. Это не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны».

• Колчак и Дутов обходят строй добровольцев

Оренбургские казаки с переменным успехом вели борьбу с большевиками, но в сентябре 1919 года Оренбургская армия Дутова была разбита Красной армией под Актюбинском. Атаман с остатками войска отошёл в Семиречье, где присоединился к Семиреченской армии атамана Анненкова. Из-за отсутствия продовольствия переход через степи стал известен, как «Голодный поход».

В армии свирепствовал тиф, который к середине октября выкосил почти половину личного состава. По самым примерным подсчетам, во время «голодного похода» погибло свыше 10 тысяч человек. В своем последнем приказе по армии Дутов писал:

«Все те трудности, лишения и разные невзгоды, которые претерпели войска, не поддаются описаниям. Лишь беспристрастная история и благодарное потомство по достоинству оценят боевую службу, труд и лишения истинно русских людей, преданных сынов своей Родины, которые ради спасения своей Отчизны самоотверженно встречают всякие мучения и терзания»

По приходу в Семиречье Дутов назначен атаманом Анненковым генерал-губернатором Семиреченской области. В марте 1920 года частям Дутова пришлось покинуть родину и отступить в Китай через ледниковый перевал, расположенный на высоте 5800 метров. Обессилевшие люди и кони шли без запаса еды и фуража, следуя по горным карнизам, случалось, срывались в пропасть. Самого атамана перед границей спустили на канате с отвесной скалы почти без сознания. Отряд был интернирован в Суйдине, и расположился в казармах русского консульства. Дутов не терял надежды возобновить борьбу с большевиками и пытался объединить под своим началом всех бывших белых воинов. За деятельностью генерала с тревогой следили в Москве. Лидеров Третьего интернационала пугало наличие значительных организованных и закаленных годами борьбы антибольшевистских сил вблизи границ Советской России. Было принято решение ликвидировать Дутова. Выполнение этой щекотливой миссии возложили на Реввоенсовет Туркестанского фронта.

7 февраля 1921 атаман Дутов был убит в Суйдуне агентами ЧК под руководством Касымхана Чанышева. Группа чекистов состояла из 9 человек. Дутов был застрелен в упор в своем кабинете членом группы Махмудом Хаджамировым (Ходжамьяровым) вместе с 2-мя часовыми и сотником. Дутов и убитые с ним в ходе боя охранники были похоронены с воинскими почестями в Кульдже. Чекисты вернулись обратно в Джаркент. 11 февраля из Ташкента была отправлена телеграмма об исполнении задания председателю Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, члену РВС Туркестанского фронта Г. Я. Сокольникову, а копия телеграммы была направлена в ЦК РКП(б).

«Если суждено быть убитым, то никакие караулы не помогут» , - любил повторять атаман. Так и вышло... Бывший белый воин Андрей Приданников через несколько дней опубликовал в одной из эмигрантских газет стихотворение «На чужбине», посвященное погибшему атаману Оренбургского казачьего войска:

Сменялись дни, ползли, как нехотя, недели.

Нет-нет да налетал и буйствовал буран.

Вдруг весть в отряде громом пролетела, -

Убит в Суйдине Дутов - атаман.

Доверьем пользуясь, под видом порученья

Явились к Дутову злодеи. И сражен

Еще один вождь Белого движенья,

Погиб в чужой стране, никем не отомщен...

Атамана Дутова похоронили на небольшом кладбище. Но через несколько дней эмиграцию облетела шокирующая весть: ночью могила генерала была разрыта, а тело обезглавлено. Как писали газеты, убийцы должны были предоставить доказательства исполнения приказа.

Александр Ильич Дутов родился 5 августа 1879 г. в семье казачьего офицера. Окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище и Николаевскую академию Генерального штаба. Участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. На фронте был контужен и ранен. Февральскую революцию 1917 г. встретил войсковым старшиной и командиром 1-го Оренбургского казачьего полка.

Казачий политик

В марте 1917 г. премьер-министр Временного правительства князь Г. Е. Львов дал разрешение на проведение в Петрограде первого Общеказачьего съезда «для выяснения нужд казачества». В качестве делегата от полка прибыл в столицу Александр Дутов. Здесь и началась его политическая карьера. Никому не известный войсковой старшина стал одним из товарищей (помощников) председателя Временного совета Союза казачьих войск А. П. Саватеева. Оставшиеся после съезда в столице казачьи делегаты готовили открытие второго, более представительного съезда. Популярных политиков из казаков в стране тогда еще не было, поэтому председателем второго съезда единогласно выбрали готовившего его созыв Дутова. Вскоре он стал председателем Совета Союза казачьих войск.

В период противостояния главы Временного правительства А. Ф. Керенского и генерала Л. Г. Корнилова в августе - сентябре 1917 г. Дутов занимал нейтральную позицию, но склонялся к поддержке Верховного главнокомандующего. Уже тогда Дутов сформулировал свою политическую программу: он твердо стоял на республиканских и демократических позициях. Оренбургский офицер, приобретший политический капитал в столице и по воле случая возглавивший представительный орган всего казачества, прославился среди своих земляков на Урале. 1 октября 1917 г. войсковой круг в Оренбурге избрал его войсковым атаманом. В Петрограде Дутов получил назначение главноуполномоченным Временного правительства по продовольствию по Оренбургскому казачьему войску, Оренбургской губернии и Тургайской области с полномочиями министра, а также чин полковника.

Дутову принадлежала идея проведения в столице 22 октября 1917 г., в день Казанской иконы Божией Матери, общей демонстрации всех казачьих частей петроградского гарнизона. Лидер большевиков В. И. Ленин (Ульянов) опасался, что эта демонстрация сорвет его планы захвата власти, однако не позволило провести шествие. Ленин писал по этому поводу 22-23 октября 1917 г. Я. М. Свердлову: «Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил, и мы победим в несколько дней!»

«Ради блага Родины и поддержания порядка…»

26 октября 1917 г. Дутов вернулся в Оренбург и в тот же день подписал приказ № 816 по войску о непризнании насильственного захвата власти большевиками в Петрограде. В нем говорилось: «Войсковое правительство считает... захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым. <…> В силу прекращения сообщения и связи с центральной государственной властью и принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, Войсковое правительство ради блага Родины и поддержания порядка временно, впредь до восстановления власти Временного правительства и телеграфной связи, с 20-ти часов 26-го сего октября приняло на себя всю полноту исполнительной государственной власти в войске. Войсковой атаман, полковник Дутов».

Решительные действия атамана были одобрены комиссаром Временного правительства, представителями местных организаций и даже Советом рабочих, солдатских и казачьих депутатов. По приказу Дутова казаки и юнкера заняли в Оренбурге вокзал, почту, телеграф; были запрещены митинги, собрания и демонстрации. Вводилось военное положение, был закрыт оренбургский клуб большевиков, конфискована хранившаяся там литература, запрещен выпуск газеты «Пролетарий».

А. И. Дутов взял под свой контроль стратегически значимый регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью, что было важно не только в военном отношении, но и в вопросе снабжения продовольствием центральной России. Выступление Дутова в одночасье сделало его имя известным по всей стране. Атаману предстояло организовать проведение выборов в Учредительное собрание и поддерживать порядок в губернии и войске вплоть до созыва этого органа.

В ночь на 7 ноября 1917 г. руководители оренбургских большевиков были арестованы. Среди причин задержания: призывы к восстанию против Временного правительства, агитация среди солдат оренбургского гарнизона и рабочих, а также обнаружение на станции Оренбург вагона с ручными гранатами. В ответ на аресты началась забастовка в железнодорожных мастерских и депо.

Атаман оренбургского казачества А. И. Дутов. Самара, 1918 г. Фото Е. Т. Владимирова

Тем временем в Оренбург стали прибывать группы офицеров, в том числе уже принимавшие участие в боях с большевиками в Москве: это усиливало позиции сторонников вооруженного сопротивления красным. Так, 7 ноября из Москвы сумели пробраться сразу 120 офицеров и юнкеров. Для «самозащиты и борьбы с насилием и погромами, с какой бы стороны они ни были», 8 ноября 1917 г. оренбургской городской думой был создан особый орган - Комитет спасения Родины и Революции под председательством городского головы В. Ф. Барановского. В него вошли 34 человека: представители казачества, городского и земского самоуправления, политических партий (кроме большевиков и кадетов), общественных и национальных организаций. Ведущую роль в комитете играли социалисты.

Попытки большевиков захватить власть в городе не прекращались. В ночь на 15 ноя-бря, получив контроль над Оренбургским советом рабочих, солдатских и казачьих депутатов, большевики объявили о создании военно-революционного комитета и переходе к нему всей полноты власти. Сторонники Дутова отреагировали незамедлительно: место проведения заседания было оцеплено казаками, юнкерами и милицией, после чего всех собравшихся задержали. Угроза захвата власти в городе большевиками была на время устранена.

В конце ноября 1917 г. Дутова избрали депутатом Учредительного собрания от Оренбургского войска. Не рассчитывая на захват власти изнутри, большевики приступили к внешней блокаде города. По железной дороге в Оренбург не пропускали продовольствие, также блокировался и проезд пассажиров, в том числе возвращавшихся с фронта солдат, что приводило к скапливанию их на станциях и росту недовольства. 25 ноября было опубликовано обращение большевистского Совета народных комиссаров к населению с призывом к борьбе с атаманами А. М. Калединым и А. И. Дутовым. Южный Урал объявлялся на осадном положении, а вожди белых - вне закона. Всем казакам, переходящим на сторону советской власти, гарантировалась поддержка.

Свои меры предпринял и Дутов. В Оренбурге взамен демобилизации разложившегося гарнизона были призваны казаки старших возрастов. Кроме того, в распоряжении атамана имелись казаки запасных полков и юнкера Оренбургского казачьего училища. 11 декабря 1917 г. постановлением войскового круга, Комитета спасения Родины и Революции, башкирского и киргизского съездов в границах Оренбургской губернии и Тургайской области был образован Оренбургский военный округ. 16 декабря атаман написал письмо командирам казачьих частей и призвал их направить казаков с оружием в войско.

Дутову требовались люди и оружие. И если на оружие он еще мог рассчитывать, то основная масса казаков, возвращавшихся с фронта, воевать не хотела. Поэтому на первом этапе борьбы оренбургский атаман, как и другие лидеры антибольшевистского сопротивления, не сумел поднять и повести за собой сколько-нибудь значительное число сторонников. Против красных Дутов мог выставить не более двух тысяч человек. Добровольческие отряды, организованные в конце 1917 г. на Южном Урале, состояли в основном из офицеров и учащейся молодежи; также формировались станичные дружины. При содействии купечества и горожан удалось собрать денежные средства для организации борьбы.

Борьба за Оренбург

К началу 1918 г. на борьбу с А. И. Дутовым стянули уже свыше 10 тыс. человек. Чрезвычайный комиссар Оренбургской губернии и Тургайской области П. А. Кобозев направил 20 декабря 1917 г. атаману ультиматум с требованием прекратить сопротивление. Ответа не последовало. Тогда 23 декабря красные перешли в наступление на Оренбург вдоль железной дороги.

Белые сумели отразить первый удар. С одобрения Комитета спасения Родины и Революции и малого войскового круга Дутов приказал прекратить преследование противника на границе губернии. На пограничной станции Новосергиевка предполагалось выставить заслон из офицеров, юнкеров и добровольцев-казаков численностью 100-150 человек с пулеметом и вести ближнюю конную и агентурную разведку, имея резерв в 200 казаков с пулеметом на станции Платовка. Эти части должны были периодически сменяться. Остальные силы планировалось отвести в Оренбург.

Однако уже 7 января 1918 г. красные атаковали снова. Серьезные бои развернулись в районе станций Новосергиевка и Сырт. 16 января произошло решающее столкновение под станцией Каргала, в котором приняли участие даже 14-летние оренбургские кадеты, откликнувшись на призыв Дутова. Однако положение белых было безнадежным.

18 января 1918 г. дутовцы оставили свою столицу, добровольческие отряды были распущены по домам. Не пожелавшие сложить оружие отступили на Уральск и Верхнеуральск или временно укрылись по станицам. Атаману пришлось спешно покинуть Оренбург в сопровождении всего шести офицеров, вместе с которыми он вывез войсковые регалии и часть оружия.

Тургайский поход

Несмотря на требование задержать Дутова, обещание вознаграждения за его поимку и почти полное отсутствие у него охраны, станицы не выдали атамана. Он же решил не покидать территорию войска и отправился в центр 2-го военного округа - город Верхнеуральск, который лежал вдали от крупных дорог и давал возможность продолжить борьбу, не теряя управления.

В марте 1918 г. казакам под ударами красных пришлось оставить Верхнеуральск. Войсковое правительство во главе с Дутовым перебралось в станицу Краснинскую и там в середине апреля попало в окружение. Решено было прорываться и уходить вдоль реки Урал в киргизские степи. 17 апреля 1918 г. отряд численностью 240 человек во главе с атаманом вырвался из Краснинской. Начался 600-верстный поход в Тургайскую степь. В Тургае партизанам Дутова достались значительные склады продовольствия и боеприпасов, оставшиеся после усмирения мятежа казахов в 1916 г. За время пребывания в городе (до 12 июня) казаки отдохнули, обновили материальную часть и пополнили конский состав.

Новая советская власть не считалась с казачьими традициями и образом жизни, разговаривала с казаками в основном с позиции силы, что вызывало их острое недовольство. Вскоре оно переросло в вооруженное противостояние и стало их формой борьбы за свои права и возможность свободного существования. Весной 1918 г. в Оренбуржье, вне связи с Дутовым, поднялось мощное повстанческое движение. Оно добилось значительных успехов, а затем против красных восстал Чехословацкий корпус (воинское соединение русской армии, сформированное в годы из пленных чехов и словаков, пожелавших участвовать в войне против Германии и Австро-Венгрии). Советская власть на Южном Урале пала. Еще в конце мая повстанцы направили в Тургай к Дутову делегацию с просьбой вернуться в войско и возглавить борьбу: популярный казачий лидер, Дутов мог объединить вокруг себя значительные массы казаков. Кроме того, среди командиров повстанческих отрядов и даже фронтов преобладали младшие офицеры, неизвестные основной массе казачества, тогда как вместе с Дутовым в поход ушли несколько штаб-офицеров (в том числе с академическим образованием) и членов Войскового правительства.

Между Самарой и Омском

Известия о восстаниях стали причиной возвращения отряда Дутова в войско. Торжественно чествовал атамана Оренбург, занятый в начале июля 1918 г. повстанцами. Однако сложность на тот момент заключалась в том, что территория войска в административном отношении оказалась разделена между двумя антибольшевистскими правительствами: самарским Комитетом членов Учредительного собрания (Комуч) и Временным сибирским правительством в Омске. Отношения между ними складывались непросто, и Дутов был вынужден лавировать.

Сначала атаман признал Комуч и вошел в него как депутат Учредительного собрания. 13 июля он выехал в Самару, откуда вернулся в должности главноуполномоченного Комуча на территории Оренбургского казачьего войска, Оренбургской губернии и Тургайской области, после чего отправился на переговоры в Омск.

25 июля 1918 г. Дутов был произведен Комучем в генерал-майоры. 4 августа возвратился из Омска и занялся операциями на фронте. Ему между тем пришлось объясняться с Самарой, поскольку деятели Комуча расценили визит атамана в Сибирь едва ли не как предательство. 12 августа на фоне развивавшегося конфликта с Комучем атаман пошел на беспрецедентный шаг - автономизацию территории войска, объявив о создании Области войска Оренбургского.

В одном из выступлений Дутов заявил о своем политическом курсе: «Нас называют реакционерами. Я не знаю, кто мы: революционеры или контрреволюционеры, куда мы идем - влево или вправо. Одно знаю, что мы идем честным путем к спасению Родины». Сам Дутов был сторонником программы кадетской партии. Его власть на Южном Урале отличалась демократизмом и терпимостью к различным политическим течениям, вплоть до меньшевистского.

Сохранилось расписание ежедневной работы атамана. Его рабочий день начинался в 8 утра и продолжался не менее 12 часов практически без перерыва. Любой человек мог прийти к атаману со своими вопросами или проблемами.

В сентябре 1918 г. А. И. Дутов принял участие в работе Государственного совещания в Уфе, целью которого было создание единой государственной власти на неподконтрольной большевикам территории. Атамана избрали членом Совета старейшин и председателем казачьей фракции. В своем выступлении Дутов подчеркивал необходимость создания единого командования и центральной власти. И его действия подтвердили приверженность этим принципам. Когда 18 ноября 1918 г. в результате переворота в Омске к власти пришел адмирал А. В. Колчак, ставший Верховным правителем России, Дутов признал его одним из первых. К этому времени Александр Ильич уже имел чин генерал-лейтенанта и командовал Юго-Западной армией, основу которой составляли формирования оренбургских и уральских казаков.

Под властью Колчака

В начале 1919 г. белые вновь оставили Оренбург, потеряли связь с уральцами, однако продолжали перекрывать железнодорожное сообщение советского центра с Туркестаном. Несмотря на неудачи, в марте армия Дутова (теперь она именовалась Отдельной Оренбургской) смогла принять участие в общем наступлении колчаковских войск.

Конец весны и лето 1919 г. Дутов, получивший назначение походным атаманом всех казачьих войск и генерал-инспектором кавалерии Русской армии, провел в основном в Омске и на Дальнем Востоке. Осенью 1919 г. он вновь возглавил Оренбургскую армию. Ее части в конце ноября - декабре 1919 г. совершили тяжелейший Голодный поход и вышли в Семиречье (казачья область, ныне ее территория находится в восточной части Казахстана и Киргизии), где армия была сведена в отряд под командованием генерала А. С. Бакича. Сам Дутов стал гражданским губернатором Семиреченского края. В марте 1920 г. под давлением войск красных А. И. Дутову и его сторонникам пришлось покинуть родину и отступить в Китай через ледниковый перевал Кара-Сарык. В Китае отряд Дутова был интернирован в городе Суйдин (ныне - Шуйдин, Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая) и расположился в казармах русского консульства. Дутов не терял надежды возобновить борьбу с большевиками и вел активную деятельность в этом направлении, пытаясь организовать антибольшевистское подполье в Красной армии.

6 февраля 1921 г. Александр Ильич Дутов был смертельно ранен подосланными советскими агентами при неудачной попытке похищения и вывоза на территорию РСФСР. На следующее утро он скончался. Атамана и погибших вместе с ним казаков похоронили на небольшом кладбище неподалеку от Суйдина. По некоторым данным, через несколько суток могила Дутова была ночью разрыта, а тело обезглавлено: убийцы должны были представить доказательство смерти атамана. По всей видимости, это кладбище, как и многие другие русские кладбища на территории Китая, было уничтожено во времена «культурной революции».

Фото (заглавная): Всероссийский съезд казачьих частей. Президиум съезда во главе с атаманом А. И. Дутовым. Петроград, 7 июля 1917 г.

Текст: Андрей Ганин, доктор исторических наук

Р азбитые Красной армией и оказавшиеся за пределами России, лидеры Белого движения вовсе не считали свою борьбу оконченной и не уставали выступать с громкими заявлениями о скором новом освободительном походе. Большевики решили не рисковать и принялись вычеркивать своих врагов из политической жизни одного за другим. Их обманом выманивали на территорию Советской России, где арестовывали и судили, склоняли к возвращению в СССР, выкрадывали. Но чаще всего ликвидировали прямо на месте. Первой такой операцией ЧК, завершившейся успехом, было убийство атамана Дутова.

Непростой казак

Атаман Оренбургского казачества Александр Ильич Дутов был не из простых казаков. Родился в 1879 году в семье казачьего генерала, окончил Оренбургский кадетский корпус, затем Николаевское кавалерийское училище, а в 1908 году Академию Генерального штаба. К ноябрю 1917 года полковник Дутов имел за плечами две войны (Русско-японскую и Германскую), ордена, ранения, контузию. Был очень популярен среди казаков, которые выбрали его делегатом на II Общеказачий съезд в Петрограде, а затем председателем Совета Союза казачьих войск.

Огромная территория Оренбургской губернии была очищена от большевиков, и хозяином здесь стал казачий атаман Дутов и его Оренбургская армия.

Воевать с большевиками оренбургский казачий атаман Дутов начал с первого же дня. 8 ноября 1917 года он подписал приказ о непризнании в Оренбургской губернии совершенного большевиками в Петрограде переворота и взял на себя всю полноту государственной исполнительной власти.

Огромная территория Оренбургской губернии была очищена от большевиков, и хозяином здесь стал казачий атаман Дутов и его Оренбургская армия.

В ноябре 1918 года он безоговорочно признал власть Колчака, считая, что во имя общей победы нужно жертвовать личными амбициями.

В сентябре 1919 года армия Колчака окончательно выдохлась. Одно военное поражение следовало за другим. Разгромлена была и Оренбургская армия.

2 апреля 1920 года Дутов и остатки его войска (около 500 человек) перешли российско-китайскую границу. Сам атаман обосновался в приграничной крепости Суйдун, большая часть казаков осела в близлежащем городе Кульджа.

Поражение - не разгром

Дутов сразу же заявил: «Борьба не закончена. Поражение - это еще не разгром» - и издал приказ об объединении всех антибольшевистских сил в Оренбургскую отдельную армию. Его слова «Я выйду умирать на русскую землю и обратно в Китай не вернусь!» стали знаменем, под которое собирались оказавшиеся в Китае солдаты и офицеры.

Для туркестанских чекистов Дутов стал проблемой №1. Ячейки белого подполья были обнаружены в Семиреченской области, Омске, Семипалатинске, Оренбурге, Тюмени. В городах находили дутовские воззвания: «К чему стремится атаман Дутов?», «Обращение к большевику», «Слово атамана Дутова к красноармейцам», «Обращение к населению Семиречья», «Народам Туркестана» и т. п.

В июне 1920 года восстал против советской власти гарнизон города Верный (Алма-Ата). В ноябре поднял мятеж 1 -й батальон 5-го пограничного полка, был захвачен город Нарын. Ниточки от всех разгромленных подпольных организаций и подавленных мятежей вели в пограничную крепость Суйдун к атаману Дутову.

Осенью чекисты перехватили эмиссара Дутова, отправленного в Фергану. Оказалось, что атаман ведет переговоры с басмачами об одновременном наступлении на Советскую Россию. В случае первых успехов совместного наступления Оренбургской отдельной армии и «воинов Аллаха» в игру мог включиться Афганистан.

В недрах ЧК возникла дерзкая идея выкрасть атамана Дутова и судить его открытым пролетарским судом. Но кто сумеет выполнить задание? Стали искать такого человека. И нашли.

«Князь» Чанышев

Касымхан Чанышев родился в приграничном городе Джаркенте (29 км от границы) в богатой татарской семье. Считался потомком князя или даже хана. В течение десятилетий купцы Чанышевы вели контрабандную торговлю с Китаем опием и пантами оленьих рогов, знали тайные тропы через границу, имели сеть поставщиков и информаторов. Касымхан был отчаянно смел и сам неоднократно ходил через границу. Кроме родного татарского, знал еще русский и китайский. Был правоверным мусульманином, чтил законы шариата и еще до революции совершил хадж в Мекку. Никто бы не удивился, если бы Касымхан в революцию стал одним из лидеров басмаческого движения. Но жизнь порой выкидывает удивительные коленца.

В 1917 году Касымхан примкнул к большевикам, а в 1918-м сформировал из своих джигитов отряд Красной гвардии, захватил Джаркент, установил в нем советскую власть и взял на себя хлопотную должность начальника уездной милиции. Правда, это не спасло многочисленную родню новоявленного большевика от раскулачивания. У отца Ка-сымхана конфисковали сады, а родной дядя - уважаемый богатый купец - был вынужден перебраться в Китай. Словом, по мысли чекистов, Чанышев вполне годился на роль обиженного на советскую власть, а его должность начальника милиции должна была стать той наживкой, на которую клюнет атаман Дутов.

Операция началась

В сентябре 1920 года Чанышев с несколькими джигитами совершил свою первую ходку в Кульджу. Предполагалось, что там Касымхан встретится с Миловским - бывшим городским головой Джаркента (когда-то его и Чанышева связывали торговые дела). Дальше, по распоряжению ЧК, ему следовало действовать по обстоятельствам.

Через несколько дней Чанышев вернулся. Его доклад безмерно обрадовал чекистов. Касымхан сумел не только встретиться с Миловским, но и вышел на контакт с полковником Аблайхановым. Последний выполнял при Дутове функции переводчика и пообещал Ча-нышеву организовать встречу с атаманом.

Еще пять раз ходил через границу Чанышев. Дважды встречался с Дутовым, сумел убедить того в своей нелюбви к советской власти, в существовании в Джаркенте подпольной организации, передал некоторое количество оружия и устроил на работу в милицию человека атамана - некоего Нехорошко. Один из джигитов Чанышева - Махмуд Ходжамиаров - регулярно доставлял послания от Нехорошко в Суйдун: шпион докладывал, что в Джаркенте все готово и только ждут атамана, чтобы начать восстание. Как только дутовцы перейдут границу, милиционеры Чанышева захватят город, сдадут его и сами примкнут к Дутову.

В свою очередь чекисты получали сведения о силах, которыми располагал Дутов. И сведения эти были тревожными.

Планы меняются

По данным Чанышева, в распоряжении атамана были 5-6 тысяч штыков, два орудия, четыре пулемета. В Кульдже Дутов организовал завод по изготовлению винтовочных патронов. Оренбургская отдельная армия была вовсе не мифом, как надеялись некоторые. Кроме того, в Пржевальске, Талгаре, Верном, Бишкеке, Омске, Семипалатинске Дутов имел связь с подпольными организациями, готовыми поднять мятеж по его сигналу.

В начале января 1921 года в Пегановской волости Ишимского уезда произошло несколько столкновений крестьян с бойцами продотрядов. За несколько дней волнения охватили весь уезд и перекинулись в соседний Ялуторовский. Это было начало Западно-Сибирского восстания, которое вскоре затронуло Тюменскую, Омскую, Челябинскую и Екатеринбургскую губернии…

31 января группа из шести человек перешла советско-китайскую границу. У Чанышева, старшего в группе, был приказ ликвидировать Дутова, и как можно скорее. А чтобы у Касымхана не возникло соблазна остаться в Китае, не выполнив задания, в Джаркенте были арестованы девять его родственников.

Несколько дней Чанышев и его джигиты кружили вокруг Суйдуна, надеясь подкараулить Дутова вне крепости. Но посланец, приехавший из Джаркента, передал: если до 10 февраля Чанышев не осуществит ликвидацию, заложники будут расстреляны. Для Касымхана не оставалось другого выхода, кроме как провести акцию в самой крепости.

Смерть атамана

Вечером 6 февраля группа всадников въехала через открытые ворота в Суйдун. Здесь они разделились. Один остался у ворот. Его задачей было не дать караульным закрыть ворота, чтобы ликвидаторы могли беспрепятственно уйти. Двое спешились и заняли позиции недалеко от дома Дутова: они должны были прийти на помощь основной группе в случае, если что-то пойдет не так. Часовой спросил: «Кто?» - «Атаману Дутову письмо от князя».

Махмуд Ходжамиаров и Куддук Байсмаков уже не однажды доставляли Дутову донесения из Джаркента, их знали в лицо. Часовой отпер ворота. Троица спешилась. Один остался с лошадьми перед воротами, двое прошли во двор. Байсмаков затеял разговор с часовым, а Ходжамиаров в сопровождении ординарца вошел в дом. «От князя!» - он протянул Дутову письмо.

Атаман сел за стол, развернул записку и начал читать: «Господин атаман, хватит нам ждать, пора начинать, все сделано. Готовы. Ждем только первого выстрела, тогда и мы спать не будем». Дутов дочитал и поднял глаза: «А что же князь сам не приехал?».

Вместо ответа Ходжамиаров выхватил из-за пазухи револьвер и выстрелил в атамана в упор. Дутов упал. Вторая пуля - в лоб ординарцу. Третья - в лежащего на полу атамана. Стоявший у ворот часовой обернулся на выстрелы, и в этот момент Байсмаков ударил его в спину ножом. Ликвидаторы выбежали на улицу, вскочили на коней и понеслись вскачь по улицам Суйдуна.

Последняя точка в операции

Казаки, бросившиеся искать убийц атамана, никого не нашли. И неудивительно, поскольку дутовцы бросились в сторону советско-китайской границы, а Чанышев с джигитами поскакали в обратную сторону - в Кульджу. Там у дяди они намеревались отсидеться несколько дней, справедливо полагая, что возвращаться в Советскую Россию, не зная наверняка, убит Дутов или только ранен, им пока рано.

Атаман Дутов умер 7 февраля в 7 часов утра от внутреннего кровоизлияния в результате ранения печени. Его и двух погибших с ним казаков - часового Маслова и ординарца Лопатина - похоронили в предместье Суйдуна на католическом кладбище. Играл оркестр. Казаки, провожавшие в последний путь своего атамана, плакали и клялись отомстить. Через несколько дней после похорон могила атамана была осквернена: неизвестные выкопали тело и обезглавили его.

11 февраля Чанышев вернулся в Джаркент со стопроцентным доказательством выполнения задания - головой Дутова. Заложники были освобождены. А в Москву ушла телеграмма о ликвидации одного из самых опасных врагов советской власти.

Клим Подкова

По делам тебе и награда

Чекисты отблагодарили убийц Дутова. Ходжамиаров получил из рук Дзержинского золотые часы и маузер с гравировкой «За лично произведенный террористический акт над атаманом Дутовым товарищу Ходжамиарову». Чанышев, как непосредственный руководитель операции, - золотые часы, именной карабин и охранную грамоту за подписью чекиста страны №2 Петерса: «Предъявитель сего товарищ Чанышев Касымхан 6 февраля 1921 года совершил акт, имеющий общереспубликанское значение, чем спас несколько тысяч жизней трудовых масс от нападения банды, а поэтому требуется названному товарищу со стороны советских властей внимательное отношение и означенный товарищ не подлежит аресту без ведома Полномочного представительства».

Увы, высокие награды не спасли вышеозначенных товарищей от чистки в эпоху Большого террора. Ходжамиаров был расстрелян в 1938 году. А несколькими годами раньше попал под смертельный каток репрессий Чанышев. Не помогла ему и охранная грамота: Петерс, подписавший ее, сам оказался врагом народа и был расстрелян.

Первый блин комом

Образцовой операцию по ликвидации Дутова нельзя считать никак. Успешное ее завершение было результатом удачного стечения обстоятельств и отчаянной импровизации непосредственно на месте. Но чекисты быстро учились. Затем последовали акции в отношении Кутепова и Миллера, Савинкова и Коновальца, Бандеры и многих других, которые дилетантскими уже никак не назовешь…